– Ну нет, – ответил он. – Никто не желает попасть на зуб «Квельспрессен».
Она рассмеялась.
– Это моя личная карта, – сказал он. – У нас есть еще общая карта для всяких совместных расходов, путешествий и так далее…
Анника отвернулась и стала смотреть в темноту. Ей было глубоко наплевать на их совместные счета.
Он почувствовал ее реакцию и растерялся.
– Знаешь, я думаю, мы хотим слишком многого.
Ей стало холодно, вечер был прохладным. Хорошо, что она надела свитер.
– Пойдем? – сказала она.
– Может, мы где-нибудь выпьем? – предложил он. – Где-нибудь у гавани?
– Думаю, не стоит, – ответила она. – Я очень устала.
Они вышли из ресторана и пошли на парковку. Она была почти пуста.
– Ты скучаешь по мне? – спросил он. – Ну хотя бы иногда.
«Все время, – подумала Анника. – Каждый день, каждый час, каждую минуту. Я все время ощущаю свое одиночество. Или мне это только кажется?»
Она вздохнула.
– Я не знаю, – сказала она вслух. – Не так сильно, как раньше. Вначале было очень плохо. Когда ты ушел, во мне образовалась какая-то черная пустота, как будто ты умер.
Она остановилась у машины.
– Наверное, для меня было бы лучше, если бы ты умер, тогда моя скорбь имела бы, по крайней мере, причину.
– Я не хотел причинять тебе боль.
– Об этом надо было думать раньше, – сказала она.
– Я знаю.
Они сели в машину и молча поехали по улицам Новой Андалусии. Небо было темным и беззвездным, к вечеру с Атлантики набежали тучи.
– Такая же ночь была, когда убили семью Сёдерстрём, – сказала Анника. – Было облачно, но холоднее. Им было тепло в их доме.
– Может быть, все-таки выпьем? Пива или кофе?
– Лучше пива, – сказала Анника.
Они остановились у отеля «Пир» и пошли к гавани.
На улицах гавани клубились толпы народа. Они не спеша посторонились, пропуская «ламборгини». Ряды баров и дискотек изрыгали на темную улицу музыку и яркий свет.
Томас направился в бар «Синатра».
– Давай лучше пойдем на пирс, – предложила Анника.
Ей не хотелось сталкиваться с Никласом Линде и его девочками.
Они прошли по пирсу до волнолома. Дул холодный ветер, Томас застегнул пиджак и поднял воротник. Анника засунула руки в карманы джинсов. Они шли рядом, не прикасаясь друг к другу.
– Сейчас я думаю, что многое надо было делать по-другому, – сказал Томас, стараясь перекричать ветер. – Я совсем не думал о последствиях. Я думал только о твоем упрямстве, непонимании, ограниченности чувства.
– И она стала наилучшим выходом, – с горечью произнесла Анника. – Ты получил возможность уйти в «тихую гавань».
Он кивнул, поднял голову, но не посмотрел на Аннику. На юго-западе светился африканский берег.