– Ты можешь что-нибудь рассказать о себе? – попросила она.
Ханнелора подняла глаза вверх и громко произнесла, заполнив комнату гремящим голосом:
– Я живу во дворце. Во дворце над облаками. Я танцую в Dia Halle перед всеми зверями.
Она подняла руки и сделала несколько грациозных движений, закрыв при этом глаза. В ней появилось что-то колдовское, словно она в этот миг существовала в другой реальности, в каком-то ином мире, не в шведском доме для престарелых, а в другом времени и в другом измерении. Анника долго смотрела на нее и уже начала отчаиваться.
– Где твои родители? – спросила она.
Женщина оцепенела и открыла глаза.
– Мне нельзя говорить об отце и матери.
В глазах ее появился страх.
– Почему?
– Мне запретили дядя Гуннар и тетя Хельга.
Старуха скрестила руки на груди, засунув под мышки ладони.
– Мне ты можешь об этом рассказать, – сказала Анника.
Женщина подобрала под себя ноги и съежилась на диване. Потом энергично тряхнула головой.
– Он бьет меня, если я начинаю говорить об отце или матери.
– Кто?
– Дядя Гуннар.
Голос ее стал бесцветным и монотонным, она говорила, глядя перед собой в одну точку.
– Я приехала в Швецию на белых автобусах, которые граф Фольке Бернадотт и Шведский Красный Крест великодушно выделили для спасения гонимых, – монотонно произнесла она.
– Но это же неправда, – возразила Анника.
Ханнелора Линдхольм метнула на нее быстрый взгляд, но ничего не сказала.
– Тебя заставили лгать, но зачем?
Женщина жалко заморгала. Было такое впечатление, что она вот-вот расплачется.
– Потому что отец был офицером, – сказала она тонким прерывающимся голосом.
– Офицером? Немецким офицером во время войны?
Ханнелора кивнула.
– Что это было за место – дворец, в котором ты танцевала? Это и в самом деле дворец?
Старуха снова кивнула.
– Бергхоф, – так же тихо сказала она.
Анника отпрянула. Она не очень хорошо знала историю, но видела почти все серии мини-сериала «Банда братьев».
– Но это же резиденция Гитлера в Баварии, – сказала она. – Его называли «Орлиным гнездом».
Ханнелора обхватила руками колени, наклонилась и спрятала лицо между ног.
Анника внимательно смотрела на эту женщину, на мягкие седые волосы, растекшиеся по коленям. Руки судорожно обхватывали колени, на белой коже выделялись синеватые вены и светло-розовые ноги.
Ханнелора Линхольм не была еврейкой, поняла Анника. Она никогда не сидела ни в каком концлагере. Наоборот, она была дочерью нацистского офицера, настолько высокопоставленного, что его семья посещала Бергхоф. Ее еврейское происхождение было задним числом придумано людьми, которых она называла Onkel и Tante