– Вчера вечером, и они сразу меня заперли.
Нина устало провела ладонью по лбу.
– Они знали, что к ним едет Филипп. Видимо, они хотели убрать тебя с дороги до тех пор, пока все это не кончилось бы.
Анника внимательно посмотрела на нее. Нина снова погрузилась в долгое молчание.
– Я никогда ни с кем об этом не говорила, – произнесла она.
Анника не нашлась что ответить. Она лишь попыталась представить себе, что думает и чувствует сейчас Нина.
Вспоминает ли она все свои встречи с братом в тюрьме Кумлы? Думает ли она о старшем брате, который водил ее гулять по крыше на Рождество и на дни рождения? Или она теперь видела в нем только преступника, который ехал убивать?
– Он едва меня не застрелил, – сказала Анника. – Ты спасла всех.
Нина не шевелилась.
– Я осталась последней. От меня зависело, сумею ли я спасти всех.
На крыльцо вышла Амира и спросила, не хотят ли они поесть.
Девочка очень чисто, почти без акцента, говорила по-шведски.
Анника сомневалась, что сможет сейчас есть, но встала и пошла вслед за Амирой в дом – через холл и по длинному коридору.
Кухня была огромной, не меньше ста квадратных метров. Она занимала все восточное крыло первого этажа. Вокруг большого деревенского стола стояли двадцать четыре стула. Их вид говорил о том, что их часто используют. На столе были расставлены блюда с сыром и фруктами, бараниной, зеленью и блюдо с холодным кускусом.
Анника и Нина сели за стол, положили себе на тарелки понемногу еды. Анника съела довольно много зелени и выпила несколько стаканов воды. Ее трясло, и сильно кружилась голова. Ладони покрылись волдырями, и сильно болела лодыжка.
Когда они поели, на кухню пришла Фатима.
– Вы обе, – она кивнула Аннике и Нине, – идемте со мной.
Она вышла из кухни в холл, поднялась по лестнице и прошла в библиотеку. Войдя туда, села на диван и жестом предложила обеим женщинам сесть напротив.
– Ты – сестра Филиппа, – сказала она Нине.
Нина вздернула подбородок.
– Да, – сказала она.
– Я много о тебе слышала.
Нина промолчала.
Фатима ждала. Все молчали. Анника заметила, что ей стало легко дышать.
– Ты служишь в полиции, – сказала наконец Фатима, – как Давид.
– Да, хотя и не как Давид. Я никогда не участвовала в их темных делах – Давида, Филиппа и других.
Фатима кивнула:
– Давид говорил об этом. Ты была единственной, кто избежал этого.
Нина откашлялась.
– Почему ты говоришь о моей профессии? То, что здесь произошло, не имеет к ней никакого отношения.
– Ты служишь в полиции, и ты убила своего брата. У меня есть десять свидетелей.
Нина не ответила.
– Ты пойдешь к своим начальникам и признаешься в том, что ты сделала?