- Я не понимаю Вас, лейтенант. Почему Вы задаете этот вопрос сейчас?
Но Флетчер продолжал, будто не расслышав слов своей спутницы.
- Когда Вы вошли в гостиную Бриггса, то разгневались при виде британского мундира, который заслонил для Вас человека. Меня Вы просто не увидели. Но я человек, миссис Эшли. В форме или без нее. Посмотрите на меня.
- Я вижу британского офицера, - ответила Вера, глядя ему в глаза.
- Нет, сударыня, Вы видите только мундир. Вглядитесь в человека.
- Мистер Айронс, я не могу этого сделать. Невозможно отделить человека от дела, которому он посвятил свою жизнь. Я бы не хотела обсуждать это.
- Почему же нет, миссис Эшли? Ситуация в колониях очень опасна. Я выполняю свой долг.
- Да, конечно, - ответила Вера.
Чувства, охватившие молодую женщину, совсем не соответствовали ни холодности ее голоса, ни строгости ее слов. Она не могла избавиться от , воспоминаний о прикосновениях его сильных и нежных рук, о запахе крови, исходившем от его рубахи, который заставил ее испытывать чувство сострадания к раненому спутнику.
Вера тряхнула головой, чтобы избавиться от этого наваждения, и постаралась придать побольше убедительности своим словам:
- Возможно, Вы лучше поняли бы меня, лейтенант, если бы Вам самому пришлось отстаивать права и свободу своего народа, а также свою личную свободу, - в голосе молодой женщины звенела сталь.
- Объясните, что Вы ставите нам в вину?
- Присутствие Вашей армии. Что она делает здесь? Что защищает? Те порядки и законы, которые попирают права нашего народа и каждой отдельной личности? Ваша армия не дает нам возможности иметь свое правительство, которое могло бы ввести законы, отвечающие нашим нуждам, и устанавливать справедливое налогообложение. Парламент служит только самому себе, а что касается короля Джорджа...
Вера внезапно замолчала, поняв, что зашла слишком далеко. А от поэтического настроения Айронса не осталось и следа. Последние слова миссис Эшли вызвали гнев и раздражение лейтенанта.
- Пожалуй, Джиллиан был прав. Мне следовало бы арестовать Вас. Но, к сожалению, мы не имеем права арестовывать за измену. У нас нет законов, которые дали бы нам возможность привлечь бунтовщиков к суду. Самое строгое наказание, которое они могут получить сейчас, - это предупреждение. В то время как сами "патриоты" ведут настоящую войну с лояльно настроенными горожанами, поджигают их дома, уничтожают их собственность, уничтожают и оскорбляют их самих...
- Но это же не вся правда, лейтенант, - воскликнула миссис Эшли, - это только одна сторона медали.