- Вы правы, сударыня. Это далеко не вся правда, - отвечал оскорбленный Флетчер. - Генерал Гэйдж, который, кстати, является Вашим губернатором, располагает такими фактами о жестокости восставших, от которых волосы встают дыбом!
- Зачем Вы говорите это, лейтенант? Генерал Гэйдж всегда был настроен против жителей Массачусетса, и в особенности против Бостона! Возможно, он просто ищет повод для того, чтобы провести аресты.
- Я не буду отвечать Вам, сударыня, - произнес Айронс с ироничной улыбкой. - Я не собираюсь сообщать Вам больше никакой информации.
- Да, конечно. Теперь я вспомнила, как Вы с Джиллианом говорили о каких-то письмах, которые то ли уже написал, то ли должен написать генерал Гэйдж, ответила Вера.
Но терпению лейтенанта Айронса пришел конец. Он галантно, но твердо, взял свою даму под руку и, не обращая никакого внимания на ее слова, повлек в сторону улицы Браттлз.
- Я никак не ожидал, миссис Эшли, что мне придется провести целый вечер с Вами на холодных улицах. По крайней мере я надеялся, что это будет приятно. Не будем понапрасну терять время на бесплодные политические споры. Давайте-ка прибавим шагу. Я бы хотел попасть домой как можно скорее.
Вера шла молча. Несмотря на поток резких слов, в гневе брошенных Айронсом, он по-прежнему бережно держал ее под руку. Миссис Эшли ощущала его крепкое пожатие даже через грубую ткань плаща, и это прикосновение значило для нее намного больше, чем все слова на свете.
Человек, почти незнакомый и принадлежащий к враждебному лагерю, человек, который угрожал благополучию ее друзей, и, наконец, человек, которого она боялась, - этот человек приобрел над ней огромную власть.
- Пожалуйста, отпустите меня, лейтенант, - прошептала Вера.
- Отпустить Вас? - Флетчер был возмущен. - Да я и не предполагал, что...
Они остановились на перекрестке под раскачивающимся фонарем, при свете которого копна Вериных волос, рассыпавшаяся по плечам, напоминала расплавленный металл. Миссис Эшли подняла лицо и посмотрела на Флетчера. По щекам ее текли слезы, и гнев Флетчера тотчас утих.
- Я сделал Вам больно?
- Нет, что Вы.
- Так, значит, я обидел Вас?
- Нет.
Вера вся дрожала. Он был так красив, добр и привлекателен. Это и заставило ее бояться, бояться самой себя.
- Лейтенант, Вы хотели узнать, что я думаю о Вас как о человеке, заговорила Вера, тяжело дыша от волнения. - Что бы я делала, если бы могла воспринимать человека отдельно от мундира, который он носит? Но ведь Вы сами выбрали свой путь - путь солдата, и Вы всегда солдат - в мундире или в штатском.