* * *
– Габриель, пожалуйста, сбавь скорость, – просила испуганная Лара.
Он несся по дороге словно безумный, едва вписываясь в повороты. Но еще более пугающим было выражение лица Габриеля. Это выражение оставалось неизменным с той минуты, когда он ворвался на кухню и, прервав ее беседу со служанкой, объявил, что им нужно срочно ехать.
– А как же кофе и печенье? – удивилась мисс Муллан.
Но ее вопрос только сильнее разозлил его.
– Скоро я выйду на связь. А пока продолжайте выполнять свои обязанности. О другом вам не стоит думать, мисс Муллан.
С этими словами он схватил Лару за руку и стремительно зашагал к двери, ничего не объяснив. Лара поняла, что ее опасения насчет дядиных бумаг сбылись.
– Не беспокойся, – наконец раздался голос Габриеля. – Я довезу тебя целой и невредимой.
Его профиль был идеален, как на скульптурах Родена. В эту минуту он и сам был холоден, как скульптура. С тех пор как они отъехали от дома, он ни разу не посмотрел в ее сторону.
Сложив руки на коленях, Лара глубоко вздохнула.
– Я не сомневаюсь в твоих водительских качествах, – сказала она. – Меня волнует твое эмоциональное состояние.
– В каком смысле? – Он все-таки бросил на нее пронизанный злобой взгляд.
– Я вижу, что ты расстроен. Может, мы остановимся и поговорим? Опасно ездить за рулем, когда тебя что-то гложет.
– Я могу контролировать свои эмоции. И, Лара, прошу тебя… Не надо относиться ко мне как к одному из вас. Не надо меня жалеть и успокаивать, я не нуждаюсь в этом. Если ты не заметила, я сам могу о себе позаботиться.
Взрослым часто кажется, что они могут о себе позаботиться. Еще чаще они уверены, что могут контролировать свои эмоции. Забывая, что эти эмоции накапливаются внутри, как снежный ком. Когда-нибудь они обязательно вырвутся наружу, но может быть уже слишком поздно. В эту минуту Габриелю нужно было только одно – выговориться. Просто поговорить с кем-нибудь.
Глядя на деревенские пейзажи за окном, Лара надеялась, что, когда он успокоится, она сможет вывести его на разговор. Тогда, может быть, он признается ей, что же вывело его из себя в дядином кабинете. Она была готова молиться, чтобы ей выдался такой шанс.
Как только Лара открыла дверь родительского дома, Барни пулей выскочил наружу, пронзительно лая и виляя хвостом. Как будто с ним не гуляли год, а не какие-то пару часов. Как всегда, она присела на корточки, чтобы погладить и поиграть с собакой – почесать ему за ухом, потрепать холку и пообщаться с ним, как будто он и впрямь понимал каждое ее слово.
– Привет, хулиган, скучал по мне? Я знаю, как ты не любишь сидеть дома один.