Ты проводил меня до двери и поцеловал на прощанье. Я еще не была в твоей жизни, а мне уже пора уходить. Прощай…
Шерман поднял очередной кубок с вином, но едва только менестрель, по просьбе дам, снова тронула струны лютни, замер, пораженный происходящим. Так вот что имела в виду Брин, когда говорила о своевольстве инструмента. Властители! Но в прошлый раз, когда норлок слушал Брин, этого не было столь заметно! Неужели никто не видит исходящей от лютни магии? Ни легкого свечения, ни странного двойного перелива, ни того, что голос менестреля изменился? Неужели люди настолько нечувствительны к магии?
— Что ты думаешь об этом повествовании? — вальяжно поинтересовался у норлока лорд Бертон, сделав знак слуге налить вина. — Думаешь, женщины действительно способны так страдать?
— Кто знает? — ответил Шерман с напускной легкостью. — Любовь — это отвратительное чувство, незаслуженно отнесенное к числу высоких стараниями поэтов и мечтательных дураков.
— Возможно, — улыбнулся лорд. — Но в устах менестреля это действительно выглядит красиво.
«Красиво! Скажи уж, Брин тебе понравилась!» — фыркнул про себя Шерман. Повествование о безответной любви, конечно, было действительно потрясающим, но вряд ли это вдохновило бы лорда Бертона пригласить менестреля к своему столу. И ведь не намекнешь ему, как Вилу, чтоб он оставил Брин в покое. Лорд Бертон для этого был слишком могущественным. Шерман нахмурился. Ему не нравилось внимание, которое лорд оказывал Брин. Да чего там, норлока это просто бесило! Неожиданное собственническое чувство пополам с ревностью окопалось в его душе и никак не хотело оттуда выковыриваться. Шерман постарался взять себя в руки, и пинком зашвырнул куда подальше результат этого процесса в виде погнутой серебряной вилки. Норлок еще не придумал, что ему предпринять, но одно он мог сказать определенно — до спальни Брин лорд не доберется.
То, что приглашение за стол к лорду было для менестреля огромной честью, я и сама понимала. И не надо кидать на меня такие презрительно — надменные взгляды! К тому же, Бертон посадил меня на достаточном от себя отдалении, а затем и вовсе покинул гостей, отговорившись делами. Впрочем, ни злобные взгляды, ни выделенное явно не престижное место, не могли помешать мне насладиться изысканной кухней и выступлением остальных актеров. Они, кстати, были на высоте. Мимел искренне изображал, что еле удерживает на цепи злобного варша, в пасть к которому Мирлин без страха совала свою голову, Манка повеселила почтенную публику, разрешив Тору распилить себя пополам, Тур прошелся по проволоке и пожонглировал горящими факелами, Мимел разбил о голову толстый деревянный брусок… в общем, ребята развлекались вовсю, зрители были в восторге. Денег мы собрали на этом представлении столько, что вполне могли бы больше уже нигде не выступать.