— Перед оглашением приговора платки лучше сними, — серьезно посоветовал Шерман. — Может быть, ты действительно понравишься кому‑нибудь из эльфов настолько, чтобы спасти тебя от казни и выкупить у королевского дома водянок.
— Ты предлагаешь мне стоять в сторонке и смотреть, как всех остальных казнят? — возмутилась я. — Думаешь, я смогу потом спать спокойно?
— Сможешь, — отрубил Мимел. — Спасти ты все равно никого не спасешь, а самой в петлю лезть глупо.
— Ни за что! — решительно возразила я.
— Да кто тебя спрашивать будет? — зло поинтересовался Шерман, сорвал с меня один за другим платки, смял их в ком и кинул гремлину.
Тот, словно этого и ждал, поймал мои платки на лету, по стенке подобрался к маленькому, зарешеченному окну у самого потолка, протиснул тряпки между железными прутьями и вернулся обратно. Сначала я замерла от изумления. Ничего себе! Сколько я ни смотрела на выступления гремлинов, привыкнуть к их фокусам так и не смогла. Подняться по отвесной стене вверх на добрых пять метров! Это надо же! Потом я вспомнила, зачем гремлин туда поднялся, и рассвирепела.
— Пусти меня, пусти меня, гад! — попыталась я вырваться от Шермана. — Видеть тебя не хочу, раз ты так!
Однако освободиться из захвата норлока мне (естественно) не удалось. Я надулась, как мышь на крупу, но больше вырываться не стала. Слишком уж тепло и хорошо мне было в объятьях Шермана. И слишком уж мало времени отпустила нам судьба, чтобы сокращать его самостоятельно.
— А ты не собираешься платок снять? — неожиданно поинтересовался норлок у Манки. — Или так и умрешь дурой влюбленной?
— Шерман!!! — офигела я от его хамской бесцеремонности. — Прекрати! Ей и так плохо, а тут еще ты со своими комментариями! Извинись сейчас же, и забери «дуру» обратно!
— Вот еще! Должен же кто‑то Манке мозги вправить, если это Мимел не может сделать.
— Думаешь, я не пытался? — взвился тролль. — Думаешь, мне так надо, чтобы за мной эта орясина таскалась! Да я своим соплеменникам на глаза показываться стыжусь! В гроб меня вгонит эта сволочь своей любовью и заботой!
— Что — о‑о?! — подскочила на месте возмущенная я. — Да как же тебе не совестно, Мимел, гад паршивый? Манка тебе готовила, стирала, убиралась, ухаживала за тобой, паразитом, а ты такие вещи про нее говоришь! Да такая любящая и покорная баба — мечта любого мужика!
— Да не баба она, не баба! — взорвался Мимел. — Где ты таких баб страхолюдных видела?
— А кто? — искренне опешила я, косясь на Манку с опасением, что сейчас она превратиться в какое‑нибудь чудовище.
— Брин, ты что, не поняла до сих пор? — убился Шерман. — Манка — это бывший боевой друг Мимела, который неожиданно влюбился в своего командира, отпустил волосы, надел женские тряпки и стал таскаться за ним по дорогам.