— Охренеть! — выдала я, выпадая в осадок.
— Уж как только я не гнал этого паршивца, как ни уговаривал меня не позорить, ни в какую гад не соглашается! — расстроено посетовал Мимел. — Ну что мне его, убить?!
— А… вы же в одной комнате ночевали… — попыталась собрать мозги в кучу потрясенная до глубины души я.
— И что? — хмыкнул Шерман.
Действительно — и что? Мне сразу вспомнился ехидный голосок Мирлин, которая интересовалась, держала ли я над троллями свечку. Ё — моё, ну и история разворачивалась у меня на глазах! Эпохальное полотно просто. А ведь я, несмотря на все странности Манки, ни о чем не догадывалась! Конечно, теперь мне стало понятно, почему она (он? оно?) в деревню к троллям не заглянула. Наверняка ее бы там признал кто‑нибудь, раз она известный воин. Понятно и то, почему Манка штаны не хотела одевать. Блин, да как же я раньше‑то не сложила два и два, и не обратила на все эти мелочи внимания? Как, как… да откуда я вообще могла знать, что тролли бывают «голубыми»?!
— А ты давно это понял? — обернулась я к Шерману, не представляя теперь, как мне и относиться‑то к своим сотоварищам.
— Разумеется! — кивнул головой норлок.
— А вы знали об этом? — повернулась я к гремлинам.
— Конечно знали, — ответил один из братьев.
Нет, ну и как вам такой разворот дел? Меня настолько потрясло сделанное открытие, что я никак в себя прийти не могла. Теперь уж я даже не знала, кого мне больше жалко было. Тролля, превратившегося от безответной любви в Манку и страдающего от неразделенных чувств? Мимела, которого, как и любого нормального мужика, подобная любовь, мягко говоря, раздражала?
— Ну так что, Манка, в каком обличье умирать будешь? — надавил Шерман на объект нашего обсуждения.
Манка вздохнула, помялась, стянула с себя платок, юбку, под которой оказались штаны, распустила волосы, скрутила их и решительно обернулась к Мимелу.
— Отрежешь?
— Чем? — хмуро поинтересовался тролль. — Мечи все забрали.
— Давай я, — предложил один из гремлинов, сверкнув когтями.
Нда… фиговая замена ножницам лапы гремлина! Мечом и то ровнее получилось бы. Рыжеватая шевелюра Манки приобрела такой драный вид, что смотреть было страшно. Да уж, теперь спутать этого тролля с женщиной, нельзя было даже по очень большой пьяни.
— И как нам теперь звать тебя? — вздохнула я.
— Как и раньше звали. Манк, — отрезал тролль.
— Ладно тебе, Брин, оставь его в покое, пусть вспоминает, как мужиком быть, пока не казнили, — лениво зевнул Шерман, забиваясь в самый дальний угол, и увлекая меня за собой. — Давай лучше спать устраиваться.