– Ты кто? – шепотом спросил Аршамбо.
– Я-то? – переспросила девка сквозь хохот. – Я – твоя Беда. Ухожу от тебя, прощай.
– С кем это ты говоришь, хозяин? – подступился к Честняге заклинатель змей. – Нет же никого, а ты…
Цыган осекся. Ему вдруг почудилось, что в тяжелом августовском зное медленно растворяются вульгарные черты непотребной распутной девки.
* * *
Благая весть пришла к Честняге Аршамбо на следующие сутки, через час после того, как он принял решение распустить труппу.
– Ее величество Мария Кристина, королева-консорт Испании, наслышана о вашем несчастье, мэтр, – торжественно обратился к Честняге дворцовый курьер. – Королева соболезнует и хотела бы частично возместить убытки.
Владелец цирка согнулся в поклоне.
– Слава королеве, – ошеломленно пролепетал он.
– Взамен, – невозмутимо продолжил курьер, – ее величество просит дать представление в ее честь на площади Пласа-Майор. Там расположена арена с амфитеатром, где обычно проходит коррида. Королева прикажет ткачам пошить цирковой купол взамен сгоревшего, в двухнедельный срок купол будет готов. Могу ли я передать ее величеству ваше согласие, мэтр?
* * *
– Плохое место, хозяин, – наперебой принялись отговаривать Честнягу силовые акробаты Жан-Поль и Жан-Клод. – Негоже цирковым артистам выступать там, где происходят убийства.
– Убийства быков, болваны, – загорячился Честняга. – Понятно вам? Быков! Впрочем, вы двое недалеко от них ушли. А ты что скажешь? – повернулся Аршамбо к заклинателю.
Рамир задумчиво теребил серьгу в ухе. Молчал. Он, как и положено цыгану, в дурные приметы верил.
– К гадалке пойду, – сообщил наконец факир-заклинатель. – Пускай карты раскинет. Ручку ей позолотить надо. Деньги давай.
От гадалки цыган вернулся мрачным, насупленным.
– Плохо карты легли, хозяин, – буркнул он. – Как бы не случилось чего.
Честняга Аршамбо закаменел лицом. До сих пор предсказаниям он старательно следовал, о чем ни разу не пожалел.
– Чего б не случилось? – переспросил он. – Чего именно?
– Не знаю, хозяин, – пожал плечами цыган. – Гадалка трижды кидала, и всякий раз выпадали крести. Не к добру.
Честняга долго размышлял, нахмурившись и уставившись в пол. Потом сказал:
– У нас и так все не к добру. Отказываться от шанса из-за дурацких суеверий я не намерен. И тебе не советую.
– Как скажешь, хозяин.
– Ступай. И вот что, не вздумай кому-нибудь болтануть.
* * *
За час до начала представления на Пласа-Майор пришла Смерть. Была она здесь завсегдатаем, за несколько последних веков не пропустив ни единой корриды. Два воскресных часа были для Смерти заслуженным отдыхом от постылой каждодневной работы. Здесь, в амфитеатре, она не исполняла чужую волю, здесь она выбирала, кому жить, а кому умирать, сама. И иногда позволяла себе отправить в дальний путь по темной дороге не бессловесную рогатую тварь, а верткого изящного щеголя.