– Браво, – Креольский хлопнул в ладоши, – мисс Марпл раскрыла загадочное преступление, – он даже не пытался скрыть насмешку в голосе. – Развязка в духе женского детектива. Мужчина совершает убийство ради любви. Вот только, душеньки мои, в жизни все иначе бывает. Деньги! Вот главная движущая сила всякого преступления. И пока, вы уж меня простите, от пропажи документов больше всех выигрываете только вы. Так что…
– Постой, – словно утопающий схватилась я за последнюю соломинку, – мы же еще не спросили у Ангелины про алиби!
Креольский пожал плечами:
– В наше время убивать лично совсем не обязательно. Уверен, на момент убийства моего брата вы находились где-нибудь в очень людном месте, не так ли?
– Откуда мне знать? – удивленно спросила женщина, – вы уж простите, но в последнее время жизнь моя бьет ключом, поэтому я понятия не имею, когда скончался ваш родственник. И вполне возможно, даже не вспомню, где именно находилась в тот момент.
Но, как выяснилось, она ошибалась, в отличие от Креольского, который как раз оказался прав – железобетонное алиби подозреваемой номер один не удалось бы разрушить и молотобойцу. Оказывается, именно в тот момент, когда шеф сделал свой последний вздох, милая хозяйка дома предавалась любовным утехам со своим пасынком, задокументированное свидетельство чему, находилось у ее, пока еще законного, супруга. Позвонив Татарскому, Креольский получил надлежащее подтверждение. И, хотя все это еще нуждалось в дополнительной проверке, было очевидно – связать эту парочку напрямую с убийством брата Олегу не удастся.
Конечно, сдаваться так легко он не собирался, о чем и поведал мне по дороге домой довольно эмоционально, но, на мой взгляд, выстроенная им стройная версия рассыпалась прямо на глазах. И дело тут не только в наличии алиби у главных подозреваемых, но и в «шаткости» их мотива, ведь, если на момент убийства Креольского, Татарский еще не знал о супружеской измене, похищать брачный контракт не имело особого смысла. Конечно, парочка наверняка понимала, что веревочке виться недолго и заранее продумать пути отступления, но Ангелина уверяла, будто тот раз был первым и единственным, когда она изменила мужу. И я ей верила! В отличие, к слову, от Олега, тут же обвинившего меня в излишней сентиментальности.
Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и – глупыми, чтобы они могли любить мужчин.
Ф. Раневская
Несмотря на то, что усталость валила меня с ног, мне удалось найти в себе силы приготовить нам легкий ужин. Ольга, по традиции, где-то отсутствовала, чему я, разумеется, была несказанно рада. Приученная Андрейкой тщательно сервировать стол перед каждой трапезой, я старательно раскладывала столовые приборы, когда Олег, стащив со стола кусок сыра и колбаса, соорудил из них бутерброд и предложил его мне.