Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь.
Ф. Раневская
– Эй, ну-ка не прислоняться, – грозный окрик заставил меня вздрогнуть. – Нечё стекла пачкать, их, между прочим, люди моют. Что за народ… – внушительного вида кондуктор прошествовала по салону, предварительно убедившись, что я больше не посягаю на порядок на вверенной ей территории.
Отвлекшись на грозную тетку, я чуть было не проехала свою остановку. Выскочив из вагона в последний момент, не обращая внимание на рассерженные возгласы кондукторши, я решительно зашагала вглубь микрорайона, внимательно изучая вывески на домах, стараясь не пропустить нужную.
И вот наконец табличка на фасаде одной из многоэтажек возвестила, что цель достигнута.
Подойдя к дому, я увидела у второго подъезда машину «Скорой помощи». Сердце тревожно сжалось от нехорошего предчувствия. А что если? По всем законам детективного жанра, сейчас мне предстояло наткнуться на остывающий труп главного свидетеля. Если это так, то объяснить полиции свое присутствие на месте преступления будет очень непросто – я ведь не сообщила следователю о копиях украденных документов, найденных на моем компьютере. Да уж! Ситуация!
С другой стороны, что такого? Подумаешь, скорая! Я даже не уверена, что она стоит там, куда нужно именно мне. Да и бабульки не толпятся, а ведь всем известно – места преступления без этих вездесущих особ не бывает. В любом случае уходить вот так, несолонно хлебавши, не хотелось. Осторожно ступая «на мягких лапах», я приблизилась к подъезду и сличила надпись на двери с адресными данными, указанными в списке Креольского. Все сошлось! И что это значит? Да ничего! Мало в подъезде жильцов? К кому угодно могла приехать «Скорая».
Вздохнув, я решительно толкнула дверь и шагнула в подъездный сумрак. И… Чуть не задохнулась от смрада. Отсутствие домофона и, как следствие, открытый доступ в парадную сделали свое дело – многие путали предквартирное пространство с общественным туалетом. Стараясь не дышать и внимательно глядя себе под ноги, я приблизилась к лестнице. По моим расчетам, Макарова жила на пятом этаже, но пользоваться лифтом отчаянно не хотелось. Не привлекала меня и лестница. Подумав немного, я все же предпочла пеший ход – в конце концов, удастся подкрасться к квартире незаметно.
Поднявшись на нужный этаж, я неуверенно замерла перед слегка приоткрытой дверью – и снова дурной знак. Палец замер на кнопке звонка, но так и не утопил ее – что-то мешало мозгу послать ему соответствующий импульс. Неожиданно раздавшиеся за дверью голоса, заставили меня метнуться на этаж выше. Вжавшись в трубу мусоропровода, я постаралась с ней слиться, стараясь ни о чем не думать и не дышать.