– Такой конь, не телегу с дровами, а всадника носить должен, – с лёгкой долей презрения, произнёс Вадим, уязвлённый речами седоусого руса. – Такой жеребец по степи, как ветер летит, косулю да зайца догоняет, и в бою и на охоте нет ему цены.
Русы приумолкли, не желая больше спорить с гостем. К тому же хулить подарок, что князю предназначен не лучшая тема для беседы. Сам же Трувор в ходе этого разговора сидел, нахмурившись, и не проронил ни слова. Все знали, не любит молодой Трувор лошадей, а вот гостю новгородскому, это похоже невдомёк. Вадим тоже какое-то время молчал, но потом, все же снова обратился к Трувору.
– А, что, князь, не желаешь такого скакуна опробовать, двухлеток он, необъезжен ещё? Стоит только седло накинуть, да по полю промчаться, потом про ноги свои забудешь, конь, степь да ветер, да сила богатырская.
– Мы варяги, волю да ветер лишь в море чуем, когда мачты скрипят, да паруса хлопают. Эй, Даньша, а ну, поди сюда! – обращаясь к стоящему на дальнем конце двора парню, крикнул молодой князь. – Ты у нас, по коням мастак, погляди жеребчика, вправду ли так уж хорош, как его воевода Вадим нахваливает.
Услыхав своё имя, Даньша рванул с места и предстал перед князем, он всегда любил лошадей, ещё с тех самых пор, когда работал подмастерьем у Валдая кузнеца, в своём родном поселении, сожжённом данами.
– Прости, княже, не понял я, что ты велел, – глуповато улыбаясь, произнёс парень. – Мне что же, можно коника этого объездить?
– Ну не бражку же тебе с ним пить, – задорно произнёс Трувор. – Покажи гостю, чего стоишь, сможешь коника укоротить, награжу, не обижу.
– Не сомневайся, князь, не подведу, – парень стремглав бросился на конюшню за седлом.
Вадим же, поняв замысел Трувора, насупился.
– Как же так, такого коня, да холопу доверять? Он под князем ходить должен, аль под боярином.
Трувор снова сдвинул брови.
– Что же ты, воевода, снова меня сердить удумал? То ты брата моего, Рюрика в трусости обвинил, то отроков моих к холопам причисляешь, не будь ты гостем моим, рассорились бы мы с тобой. Ты конечно обычаев наших не знаешь, потому и прощаю тебя, покуда. Но впредь знай, дружина варяжская, это братство воинское, и князь здесь первый среди равных. Каждый из детских, аль из отроков, то будущий гридь, а то и боярин, на кого же князю в битве полагаться, ежели он витязей своих к челяди приравнивать станет.
Вадим прикусил губу, а ведь князь молодой с гонором, с виду весельчак, палец в рот не клади. Трувор тем временем продолжил.
– Ты теперь воевода, дружины моей, стало быть, один из нас, так, что ты либо обычаи наши усваивай, да на ус мотай, либо… – князь не договорил, потому, что во двор снова вбежал Даньша, и накинул на Буланого седло. Конь заржал, чуть не взвился на дыбы, но опытный конюх Вадима, потянул поводья, и поджав ноги, повис на узде, не давая коню воли.