, хмур да упрям.
Мальчик же, словно в ответ на мысли боярина, улыбнулся ещё шире.
– Точно издевается, ну ничего, скоро тебе станет не до смеха.
Шепот Гинты прервал рассуждения Страбы: «Подходят, прячьтесь».
Сквозь густые кусты, отделявшие беглецов от широкого тракта по которому двигалось войско Страба разглядел первые ряды воинов. Вооружённая тяжелыми деревянными щитами и копьями шла пехота. Большинство было без доспехов, с топорами да окованными железом дубинками.
– Судя по рожам их бородатым – кривичи, – подумал Страба, что было сил вытягивая шею. – Глянь, а эти, похоже, сородичи ваши, – уже вслух добавил боярин, обращаясь к спутникам, когда первых воинов сменили худощавые и рослые вои в доспехах из толстой бычьей кожи.
– То латгалы, а мы курши, – поправил говорившего Гинта.
– А по мне всё одно, все вы балты на одно лицо, и говор у вас невнятный.
Гинта скривил лицо, но отвечать не пожелал. Замыкали шествие воины-варяги, огромные свеи и нурманы, а так же усатые русы.
– Всех мастей понемногу, кто ж такие? На Новгород ведь идут, толи к Вадиму помощь, то ли к Рюрику, – решил принять участие в обсуждении невозмутимый Витаут.
В этот момент на глаза беглецам попались несколько всадников, которые двигались почти в самом конце таинственной рати. Один из них, в красном плаще и собольей шапке, показался Страбе знакомым.
– Ну всё, хорош прятаться, свои это! – радостно выкрикнул боярин, поднимаясь на ноги. – Ну же, вставайте, пусть я по лесам бродить и не приучен, зато зрение у меня точно у охотника на белок, своего от чужого отличить сумею.
Теперь, после этих слов, и оба воина-балта признали во всаднике давнего хозяина, нынешнего посадника города Изборска – Лучезара.
Предоставив Вадиму свободу и обвинив Рюрика в смерти Трувора, Лучезар не сидел сложа руки.
– Если я не ошибся в нем, он поднимет новгородцев, Не всех, нет, но завистников у Рюрика хватает, – рассуждал посадник.
Ещё тогда когда новгородским князем стал Гостомысл, многие приняли его неохотно. Поначалу, когда Гостомысл прогнал варягов, народ признал его князем и выполнял его приказы охотно. Но со временем, любой предводитель делает ошибки, а людская любовь непостоянна. Не все пожелали вносить плату в казну, никому не хотелось кормить лишние рты, ведь в мирное время сильное войско не требуется. Большая часть дружины была распущена, а Гостомысл погружённый в свои семейные дела, размяк и пошёл на уступки толпы. Рюрик не таков, он сразу стал править жёсткой рукой, его дружина сильна и в мире и в войне. Он мечом объединил народы вокруг Новгорода, требовал исправно платить подати, для чего варяжская дружина постоянно хаживала за полюдьем.