– Легковушку немецкую расстреляли, забрали портфель и знамя.
Глаза у майора стали холодными и колючими.
«Видно, амбец нам приходит», – с тоской подумал Саша.
Однако майор неожиданно шагнул вперед, обнял Сашу, пожал руки его товарищам.
– За знамя спасибо. Мы ведь никаких сведений о дивизии не имеем. Выходили отдельные бойцы, а где штаб, что с ним? Где знамя? Я – майор Фадеев, Евгений Ильич, – представился он, – командир полка.
Окруженцы представились по очереди.
– Абрам, накорми людей, одежду для них найди. Что же им, в трусах воевать? Да к себе в батальон зачисли.
– Нам бы в кадровую часть, – попросился Саша.
– А мы чем хуже? – улыбнулся майор. – От сто двадцать девятой стрелковой дивизии, что Смоленск обороняет, едва половина осталась. Но там хоть обученные бойцы, а у меня – вон, – майор кивком головы показал на ополченцев.
– Так ведь расстрелять нас хотели, товарищ майор, – пожаловался Сергей. Он продолжал мечтать о медали.
– Это комиссар сгоряча, он вас за диверсантов немецких принял. Бери, комиссар, знамя, а я портфель, да пойдем, проводишь меня.
– И документики наши вернуть бы, – это уже Саша.
– Вернем.
Фадеев и комиссар батальона вышли. Ополченцы неловко толкали друг друга. Задержали подозрительных лиц, а получилось – знаменосцев.
– Сейчас поесть что-нибудь сообразим, – один из ополченцев вышел.
Он вскоре вернулся, прижимая к груди буханку черного хлеба и три селедки.
– Вот, все, что нашел. Кушайте.
Окруженцы уселись за стол, и Саша быстро нарезал ножом хлеб и селедку. И ничего, что хлеб сыроватый, плохо пропеченный, а селедка – соленая до жути. Съели за один присест. Саша еще бы повторил, да больше нечего было.
Пока они ели, ополченцы приглядывались к автоматам.
– Можно подержать?
Саша отщелкнул магазин.
– Пробуй.
Ополченец пощелкал затвором, глаза его заблестели.
– Наша-то винтовка дальше бьет.
– Дальше, – согласился Саша, – и штык у нее есть. Однако в ближнем бою – в городе, например, или в траншее вражеской, лучше автомата нет ничего. Короткий, двигаться не мешает, а в рукопашной – сила. Заскочил в траншею, и очередью на полмагазина – вдоль нее.
Ополченец с неохотой вернул автомат.
– Ладно, забирай – дарю. Но магазин с патронами только один дам, самому нужны.
Лицо ополченца вспыхнуло от радости.
– Вот спасибо!
– Не за что – не часы или велосипед подарил.
– Ну, я теперь им дам! – ополченец потряс автоматом в сторону Днепра.
– Издалека не стреляй, не попадешь. И очереди давай короткие. Поймал в прицел, два-три патрона – и все…
Открылась дверь, вошел комиссар.
– С вами разобрались, идите с ополченцами. Утром зайдете ко мне за своими документами, а я пока внесу вас в списки батальона.