— Возможно, это произошло случайно, — счёл за благо не настаивать Кравченко. — Хотя живучесть обоих вызывает некоторые вопросы. И Хачариди характеризуется неоднозначно. В целом да, конечно, в отряде постоянно на виду, участвовал во множестве боевых столкновений. Но партизанщины у него много…
— Не заговаривайся, — уже с заметной ноткой раздражения в голосе бросил Георгий Валентинович. — Партизанщина у партизана — это что, крамола или словесные фокусы?
— Есть и совершенно конкретное подозрение. Трое эвакуированных из отряда Беседина показали, независимо друг от друга, конечно, что Хачариди только инсценировал расстрел эсэсовца, гауптштурмфюрера Боске и разоблаченного предателя, лейтенанта Боске. То есть братьев Боске, — поспешил добавить Трофим Иванович, осознав, что в этой фразе «словесные фокусы» покруче, нежели в предыдущей.
Но полковник Овчаров только и спросил:
— Ну и?..
— По проверенным донесениям наших агентов, эти фашистские прихвостни сейчас уже в Керчи, и по крайней мере один из них находится на объекте, выделенном нами, как особо важный. А сейчас, как я понял, решается вопрос направить туда старшего лейтенанта Войткевича.
— Не его одного, — машинально добавил Овчаров.
— Вот именно, — подхватил, даже как бы обрадованно, Кравченко. — Ставим под угрозу всю операцию. Если Боске, тот или иной, и не встречался с Войткевичем, чего нельзя исключить, то наверняка слышали о нём от Хачариди. Он с младшим братом Боске, Мигелем, контактировал очень плотно. И сам Войткевич — в этом я полностью уверен, — действует, прежде всего, в личных своих интересах. И как поведёт себя…
— Ты это немчуре расскажи, Яшкою этим убитой, — хмыкнул Георгий Валентинович.
— А хороший агент всегда о прикрытии заботится.
— Вот пусть так и дальше заботится, — откинулся на спинку кресла полковник, выделив голосом слово «так».
— По крайней мере, — после паузы сказал Кравченко. — Его встречу с любым из этих Боске следует исключить.
Полковник Овчаров медленно покачал головой.
— Это, конечно, не в твоей компетенции… Но ладно, слушай сюда…