Зарывшись в жёсткие, как наждачная бумага, листья, она только и успела, что закрыть локтями лицо. Поэтому и не видела, как овчарка на мгновение замешкалась, закрученная силой инерции, но тут же опомнилась и метнулась следом за жертвой, в чащу ржавого сухостоя.
А Войткевич только мельком глянул на шерстяной платок, оставшийся в его руке, когда, волчком выпутавшись из его концов, девушка рухнула за спиной лейтенанта в заросли. Глянул и, перехватив бурый комок в левую руку, чуть пригнувшись, на полусогнутых, как заправский боксер, встал перед просекой, оставленной беглянкой в камышах.
Чёрный перелив лоснящейся шерсти уже мелькал в прорехах рыжего плетня. Как только из камышей вырвалась оскаленная пасть, Яков взмахнул платком, отбрасывая его вверх и в сторону. Овчарка с точностью самонаводящейся торпеды метнулась туда же, взмыв в длинном прыжке…
И оставляя позади себя кровавые брызги на пергаментных листьях. Раздался звук треснувшей парусины.
Заскулил пес, только когда упал на подкошенные лапы, недоуменно оглядываясь на парующие внутренности, провисшие между задних лап.
Мельком оглянувшись на девушку, забившуюся в глубь камышового грота, с поджатыми ногами и закрытой локтями головой, Яков набросил изрядно траченный молью платок на вспоротое брюхо пса и коротко прекратил его незаслуженные муки ударом штыка под переднюю лапу.
— Та я понимаю, работа такая, — глухо пробормотал он при этом и, встав с колена, обернулся к капитану Новику. — Что там?
Тот уже осторожно выбирался из камыша навстречу недовольным и встревоженным окрикам немца: «Totengräber! Teufels der Hund!»[18]
— Спрашивает: «Собачку не видали?» — буркнул капитан.
— Was?!.. — начал было взводный охранного батальона, вломившись на вытоптанную полянку в сухостое.
В самом деле, что здесь делал гефрайтер в расхристанном и почему-то мокром мундире и другой вояка из батальона тыла — в одной сорочке и штанах, тоже сморщенных, как будто их только выкрутили? А вот, кстати, и фройлян, проникшая в запретную зону, валяется комком неухоженного тряпья, поджав перепачканные глиной коленки…
Шуцман в мокром белье, демонстративно затягивая поясной ремешок, шагнул навстречу взводному; и подмигнул, — дескать, «война войной…»
«Когда только успели?!»
— Что здесь?.. — неуверенно начал фельдфебель и вдруг увидел брызги крови, ведущие к платку, из-под которого…
— Шо, шо, — радушно улыбнулся Войткевич, приобняв одной рукой фельдфебеля на правах равного по званию. — Да вот так как-то…
Не успев даже перехватить «Шмайссер», заброшенный впопыхах за спину, взводный подломился в коленях и дернулся, когда Яков протолкнул лезвие тесака ещё глубже под нагрудный прорезной карман штормовки.