— Так вы поедете к этому венгру, фрау Ким? — Виланд вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на нее. — Я уверен, Йохан приедет, как только сможет. И если он приедет, а вас нет…
— Мартин, — она хотела рассердиться, но не получилось, поэтому только вздохнула и покачала головой. — Я поеду, поеду. Не сомневайтесь. Как я могу не поехать, если даже вы настаиваете? Но только сейчас, пожалуйста, Мартин, не отвлекайтесь, записывайте то, что я вам говорю. И немедленно приступайте к лечению.
— Я готов, фрау Ким.
— Ну, наконец-то. Я думала, сегодня уже этого не случится.
Она сидела в узкой, жарко натопленной комнате Золтана за дощатым столом, на котором еще недавно перевязывала тяжелораненую русскую девушку-санинструктора. В маленьком окошке за отдернутой занавеской медленно падал крупными хлопьями снег — падал на землю, на ветки деревьев, склонившиеся к окну, и сразу таял. Уже стояла почти середина марта, но в Венгрии, на юге Европы, совсем не чувствовалась весна. Перед ней на синей с красными полосами, украшенной национальной вышивкой скатерти, — жена Золтана специально постелила ее, достав из сундука, — лежал чистый лист бумаги. Она взяла его с собой из госпиталя, карандаш, шариковая ручка. Но лист был пуст, а небольшое блюдце с краю было полно — окурками сигарет с ментолом. И еще одна, очередная тонкая черная сигарета с золотистым фильтром чуть заметно вздрагивала между тонкими пальцами с коротко остриженными ногтями, распространяя сладковатый запах, немного отдающий ароматом увядших по осени листьев. Золтан молча подошел к ней. Она пододвинула ему зеленую пачку с сигаретами, которую открыла, придя сюда, и уже выкурила почти наполовину, и блестящую зажигалку с немецким орлом. Повернула голову — длинные тени от ресниц дрогнули на бледных, опавших щеках.
— Берите, не стесняйтесь, — предложила она. — У меня есть еще.
— Благодарю, фрау, — Золтан взял сигарету, она щелкнула зажигалкой, давая ему прикурить. — Присаживайтесь, — показала на стул напротив.
— Благодарю, фрау, — венгр сел, затянулся сигаретой, поцокал языком, качая головой. — Хороший вкус. Я при императоре всегда предпочитал турецкий табак. Но после того, как императоров не стало, не стало и табака, и я сам готовлю себе курево из разных трав. Получается не так вкусно, как ваши сигареты, но все-таки лучше, чем та безвкусная смесь, которую можно купить в городе. Но фрау только курит, — он с озабоченностью посмотрел на нее. — Может быть, фрау поест? Моя Агнешка сготовила гуляш с паприкой и клецками. Очень вкусно. Хотите?