— Ну что, почему вы одни?
— Сказали, подождать минут сорок, — ответила Ольга, усаживаясь на свое место. Светлана молча устроилась на заднем сиденье.
— А с чего это вам так весело? Жизнь медом показалась?
— Конечно, Шуричек, — улыбнулась Ольга.
— Ну ладно. Веселитесь. Только сначала просветите меня, что я должен сказать вашей бабушке о драгоценностях.
— Скажи, что у нас их украли.
— Это вы и сами можете сказать. Лучше ответьте, кто из вас собрался уехать с ними за границу.
— Шурик, ну какое теперь это имеет значение? Скажи ей просто, что шкатулку украли, а о подробностях можешь не говорить. Правда, Светик? — обернулась Ольга к сестре.
— Да, Саша. Скажите просто, что шкатулку украли. Не надо больше волновать бабушку, — поддержала ее та.
— Ну хорошо. Бабушку волновать не будем. А я-то могу узнать, кто из вас собрался за бугор? Со мной ничего не случится, я волноваться не стану, — взглянул я на Ольгу, закурившую и смотревшую в окно, и обернулся на ее сестрицу, тоже избегавшую моего взгляда.
— Никто не собрался. Теперь это уже не важно, — как всегда, заупрямилась Ольга, а сестренка ее поддержала.
— Ну и черт с вами, — махнул я рукой. — И она в самом деле стоит миллион долларов?
Ольга, по-прежнему глядя в окно, ответила:
— Приблизительно. Самая ценная вещь в шкатулке — табакерка, подаренная императрицей Анной Иоановной Петру Ласси за Крымский поход. Золотая. На крышке выложена рубинами буква «А», а вокруг изумруды. По углам тоже четыре больших изумруда, а по периметру в два ряда бриллианты. Одни только камни тянут штук на пятьсот-семьсот. А если учесть, что это историческая реликвия, то «лимон» запросто может набежать Во всяком случае, судя по каталогам, там и за худшие вещицы дают большие деньги.
— А откуда она у вас?
— Долгая история. Расскажу как-нибудь на досуге. Она еще в революцию попала в нашу семью.
В это время Светлана сообщила, что им пора, и внучки пошли встречать бабушку, чьи драгоценности так преступно проворонили.
Вскоре они вернулись с тепло одетой старушкой, и мне пришлось снова выбираться из машины, чтобы дамы могли сесть назад. Но перед этим старушка цепким взором окинула «восьмерку» и, заметив ободранное Ольгой крыло, не преминула отреагировать соответствующим образом:
— Ты что, опять отцову машину разбила? Гоняешь как ненормальная. Я с тобой ездить-то боюсь. И мне ведь ничего не сказала. Вся в мать. Нашкодите, а потом прячетесь по углам.
— Бабушка! Перестань! — улыбнулась Ольга. — Ты компрометируешь нас перед Сашей. Не выдавай ему семейные тайны. Что он о нас подумает?