Сирена удержала резкий ответ, рвавшийся с губ.
Все-таки Рауль в этом не виноват. Взяв салфетку, лежащую на коленях, она вытерла губы. Сумеет ли она доесть то, что лежит у нее на тарелке, если ее аппетит катастрофически испаряется?
– Я только начала посещать колледж, – сказала она, воспользовавшись тем предлогом, на который указывала ее мачеха Фей. – Отец дал мне денег на обучение. Примерно столько же стоил билет до Австралии.
– То есть тебе предоставили выбор: ехать с ними или остаться в колледже?
– Нет. – В голосе Сирены прозвучала горечь. Ее начало охватывать давнишнее напряжение, и она сделала усилие над собой. Взяв вилку, она увела разговор немного в сторону. – Вот почему я очень хотела поужинать с Эмбер. Она знает историю моих взаимоотношений с мачехой, поэтому мне не пришлось бы переживать все заново, рассказывая ей об этом. Эмбер стоит на моей стороне, что удивительно, если даже Стефан утверждал, что, возможно, я слишком чувствительна, и доводы моей мачехи разумны. Доводы Фей всегда разумны, Рауль. В этом прелесть ее диктаторства.
«О боже, – подумала молодая женщина, – может, не стоило об этом говорить?» Впрочем, было поздно сожалеть об этом. Сирена стиснула зубы, намереваясь прекратить разговор, но не смогла скрыть дрожание руки, когда стала наматывать макароны на вилку.
– Почему бы тебе не привести пример? – предложил Рауль.
Сирена отправила макароны в рот, порция оказалась слишком большой. Рауль молчал, ожидая ответа. Наконец она прожевала и проглотила. Паста приобрела у нее во рту вкус угля.
– Например, – сухо произнесла Сирена, – меня так разнесло во время беременности, что я с трудом могла встать с постели. И я спросила, не может ли Эли, моя сестра, приехать и помочь. Мне было сказано, что у отца проблемы с бизнесом, Эли надо сдавать экзамены, а доктора следят за ее щитовидной железой, так что время для просьбы выбрано неподходящее.
Сирена подняла глаза и увидела сдвинутые брови Рауля.
– Тебе следовало позвонить мне, – отрывисто бросил он.
У Сирены кольнуло сердце. Сколько раз она поднимала трубку, охваченная желанием позвонить ему, но всякий раз сдерживалась.
– Люди, которые вроде бы меня любят, не приехали. Какой смысл звонить тебе? – пожала она плечами.
Рауль резко откинулся назад, словно она бросила пасту ему в лицо.
Сирена отвела глаза, стараясь удержаться от слез, которые проступали всякий раз, когда речь заходила о старых конфликтах, у которых не было решения. Мачехе она была безразлична, и даже ее любовь к отцу и сестре ничего не могла изменить. В сложившейся ситуации оставалось только принять такое положение вещей.