Предстоящие заботы о ребенке пугали намного меньше, чем предстоящие взаимоотношения с Селией. Он понятия не имел о характере этих отношений. Она не была ему ни женой, ни подругой, ни возлюбленной, зато была матерью его ребенка. Но дело даже не в этом. Гораздо важнее то, что Селия до сих пор оставалась его самой сводящей с ума фантазией, несмотря на очевидную неуместность этих фантазий.
Он не мог перестать думать о ней. Ему открылось потрясающее сочетание силы и ранимости, гордости и самоуничижения, благоразумия и чувствительности, язвительности и нежности. Только он знал, как она переживала развод родителей. Только он видел ее больной, одинокой, несчастной. Щемящая жалость сжимала его сердце и тут же уступала место возбуждению. Он мечтал еще раз коснуться ее обнаженной кожи, ощутить вкус ее губ, услышать ее горячий счастливый стон.
Снова и снова она приходила к нему в мечтах. Сбрасывала туфли и подходила к окну. Он клал руки ей на плечи, медленно расстегивал пуговицы на блузке, та падала к ее ногам. Тогда он разворачивал девушку лицом к себе. Они сливались в страстном поцелуе, а потом…
Но, как бы ни фантазировал, он знал, сбыться его грезам наяву не суждено. Вряд ли Селия снова согласится ему довериться после всего, что произошло. Да и кто бы согласился? Нет уж, все в прошлом. Теперь их связывает только ребенок, о близости не может быть и речи. Секс без обязательств – явно не их случай, неизвестно, к чему все это может привести. Зачем усложнять и без того не самые легкие отношения? Очевидно, Селия не захочет этого делать.
Взять хотя бы предложение переехать в соседний дом. Какой возмущенный отказ оно встретило! Что уж говорить о большем?
Как ему вообще пришло в голову предложить подобное? Что, если бы она согласилась? Живя в двух шагах друг от друга, они вынуждены были бы видеться каждый день! К чему такие пытки? Разве Маркус смог бы это выдержать? Каждый взгляд, каждое движение Селии становились поводом для новых фантазий и, как следствие, для новых мучений. Даже совместный получасовой визит в больницу оказался жестокой пыткой.
Нет, идея поселить ее на своей территории была очень глупой. Хорошо, Селия не согласилась. Будто пожалела его. Хотя гуманизмом это не назовешь. Скорее всего, ей просто неприятно его общество.
Эта мысль причиняла ему новую боль. Что, если он ей противен? Но даже если это не так, все равно на отношения с ней рассчитывать не приходится. Тем более нечего предаваться глупым мечтам.
Общаться с ней хотя бы несколько часов в день – пытка совершенно невыносимая. Лучше уж им вообще меньше видеться до родов. К чему надрывать себе сердце?