Дарси, подогнув ноги, уютно свернулась в уголке софы, обитой мягкой кожей, и смех ее постепенно стих.
– Честное слово, Джефф, после всего этого, я надеюсь, они назовут своего первенца в твою честь.
– Первенца, хм? – Джефф тоже вытянулся и сразу почувствовал, как напряжение оставляет его мышцы, сменяясь приятным расслаблением. – С тобой это тоже стало происходить чаще? Ты заметила, что говоришь и думаешь о детях, хотя раньше никогда не делала этого? Вице-президент моей компании предложил сделать из этого игру. Все выпивают по порции эспрессо всякий раз, когда я упоминаю о ребенке.
Уголки ее губ дрогнули. Она не старалась больше скрывать от него эти красноречивые предвестники улыбки.
– Пожалуй, это действительно так. – Она поймала на себе его взгляд. – Но для меня большое счастье знать, что я не единственная, чьи мысли постоянно крутятся вокруг ребенка.
– Я же говорил тебе. Мы пройдем через все это вместе.
– Рада слышать, что ты добровольно вызываешься разделить со мной все, связанное с родами.
Не сводя глаз с Дарси, Джефф привычным жестом провел по волосам, между ними воцарилось молчание. Роды. Сейчас сложно представить, что им придется пройти через это, ведь пока ее фигура только начинала меняться, еще ничего не заметно.
Платье, которое было на ней, чертовски сексуально облегало изгибы ее груди, скользило по бедрам и ногам. Именно оно впервые позволило Джеффу заметить едва заметную округлость ее живота. Так хотелось положить ладонь на этот маленький холмик, потереться щекой о тонкую ткань, скрывавшую его, и нашептать что-то ласковое будущему ребенку.
Его обуял собственнический порыв, острый и мучительный, при мысли о том, что она могла бы выглядеть так ради другого мужчины.
Потом она улыбнулась ему.
Она не хотела никуда ехать, хотела остаться с ним, точно так же, как он хотел остаться с ней.
Дарси закрыла глаза, ее черты смягчились, стали нежны и прекрасны, Джефф был не в силах отвести от нее взгляд.
– Почему ты ушла?
Ее глаза распахнулись и обратились к нему, простодушные и беззащитные, он сразу понял, она не понимает, о чем он спрашивает. И все же он хотел знать, несмотря на то что это уже ничего бы не изменило.
– Тогда, в Вегасе. Почему ты ушла?
Как он и предполагал, нежная улыбка, не сходившая с ее уст до этого момента, тотчас исчезла, а вместе с ней легкость, уют и комфорт, которые царили между ними.
Дарси скрестила руки над едва заметной округлостью живота. Защитный жест.
– Я должна была уйти. Начнем с того, что я вообще не должна была там оказаться.
Черт возьми, он не мог понять.