– Возможно, теперь мы нашли выход из положения, – задумчиво проговорил он.
– Из какого положения? Ка-какой выход?
– Я имею в виду, близость была бы для нас обоих прекрасным способом избавиться от обоюдного влечения друг к другу. Ведь это вожделение мешает нам жить. Утолив страсть, мы смогли бы, наконец, успокоиться.
– Что? Я вас не понимаю. О чем вы?
– Прекрасно вы все понимаете. – Лидия не заметила, как он успел к ней приблизиться. Его жаркое дыхание обожгло ее, по спине пробежали мурашки.
– Мы должны стать любовниками, Лидия. Это неизбежно. – Он окинул ее долгим испытующим взглядом. В нем читались вожделение, скрытая насмешка и что-то еще. – Если захотите отдаться мне, просто скажите, я с удовольствием приду к вам.
«Н-нет», – хотела сказать Лидия, но слова застряли в горле. Ей нужно многое ему объяснить. Например, то, что она всегда его любила и вовсе не одной физической близости жаждет. Словом, он неверно ее понял. Вовсе не это ей нужно. Лидии хотелось возобновить дружеские романтические отношения, как восемь лет назад. Только и всего. Но она не решилась высказаться. В его глазах читалась враждебность, с губ то и дело срывались ядовитые реплики. Все это пугало, она не смела не то что заговорить, взглянуть на него.
Николас же, судя по всему, истолковал молчание Лидии как согласие, считая ее распутной женщиной, способной на любовные интрижки. Любая другая женщина на ее месте залепила бы ему пощечину за столь непристойное предложение. Но Лидия не в силах была пошевелиться. Стояла, опустив голову. Должно быть, Николас смотрел на нее с презрительной усмешкой. Так улыбаются развратным женщинам. Она не решалась поднять на него глаза, боясь увидеть презрение, самодовольство, отвращение и брезгливую жалость. Она вдруг почувствовала самую настоящую ненависть к нему. Хотя в глубине души прекрасно понимала, Николас не виноват в том, что его присутствие так на нее действует. Это ее вина. Лидия действительно вела себя с ним сегодня непозволительно. Эти взгляды, томные вздохи. Не удивительно, что Розенхорп решил, будто она хочет заняться с ним любовью. Странно, с другими мужчинами она никогда не вела себя подобным образом. Значит, дело все-таки не в распущенности, а в Николасе. Неужели она до сих пор в него влюблена? О, ей бы больше решительности, как бы она высказала ему все, что она думает. При всех. И не важно, как отреагировали бы на это присутствующие в гостиной. Хотя нет, это важнее всего. И не только для нее, но и для Роуз. Ее выходка могла бы повредить репутации падчерицы. Лидия не должна подавать ей дурной пример. Да, слишком уж она увлеклась разговором с Николасом, совершенно позабыла о падчерице!