– И как мы можем изменить положение дел? Сомневаюсь, что похититель Маркуса специально оставил за собой следы из кусочков хлеба, ведущих к своему логову.
– Я намерен использовать свои таланты, данные мне природой и отшлифованные в Индии сэром Артуром Уэлсли. Вы должны отвезти меня туда, где были найдены перстень Рича и шляпа Маркуса, и оставить меня в одиночестве. Нужно время все осмотреть и хорошенько подумать, – раздраженно ответил он.
Персефона понимала: это единственно возможное направление, надо учесть – к этому моменту похититель наверняка увез Маркуса далеко отсюда.
– Что ж, хорошо, – уступила она и хотела было пойти вперед, но граф снова остановил ее, ласково, но сильно сжал руку. – Да что такое! Вы же сами требовали побыстрее приступить к действию, а теперь опять пытаетесь остановить? Воистину, вы самый противоречивый и несносный человек, какого я когда-либо встречала!
– Вы покажете мне место, где нашли эти вещи, и на этом ваше участие должно закончиться, – произнес он так, словно имел право ей диктовать.
– Таким образом вы отстраняете меня от дела?! – возмутилась Персефона. – Только это может меня удержать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти Маркуса и отдать в руки правосудия похитившего его злодея.
– Не искушайте меня, – яростно отчеканил граф и свирепо уставился на нее.
– Может, все же начнем действовать? Мне казалось, именно вам хочется начать поскорее.
– Вас надо было еще в детстве как следует пороть. Вы совершенно нетерпимы к окружающим.
– К столь смехотворным теориям переходит только тот, кому логика не помогает получить желаемое, – сообщила Персефона. Сердце ее стучало, как молот, но она надеялась на достаточную высокомерность в голосе. И пусть у нее будет хоть половина этой показной уверенности, когда она отправится на поиски братьев.
– Тогда идемте, иначе надо мной возобладают низменные инстинкты. Я готов затащить вас наверх в собственную спальню и привязать к кровати, но только не позволить безрассудно броситься навстречу опасности.
– Идемте. У меня уже нет времени слушать этот бред сумасшедшего.
– Еще несколько минут в вашем обществе, мисс, и я сам свихнусь, как мартовский заяц. Вы и святого выведете из терпения, – мрачно пробормотал граф. Крепко держа за руку Персефону, он потащил ее из кабинета прямиком к конюшне, прежде чем кто-то из них успел передумать насчет своей экспедиции.
Где-то на полпути к герцогским конюшням лорд Калверкоум постепенно ослабил хватку, и Персефона обнаружила: его прикосновение успокаивает. Пусть она и собиралась ненавидеть его сильно-сильно, но он явно не желал ей вреда, просто ужасно действовал на нервы, при этом был умелым и закаленным в боях воином. Его близость пробуждала в ней чувство дикое и первозданное, что обычно скрывалось за ее невозмутимым обликом, и она изо всех сил старалась не выдавать себя.