Ему пришло в голову, что после неудачи с Аннабель он перенес свои заботы на мисс Сиборн. А ведь ее положение признанной в обществе красавицы и сестры могущественного герцога Деттингема означало, что Джек сотрет в порошок любого, кто попытается к ней прикоснуться против ее желания. Несмотря на свою злость и беспокойство, в глубине души он знал: из-за него Аннабель попала в беду, и нечестно возлагать за это вину на мисс Сиборн. Надо было продать офицерский патент сразу после известия о гибели капитана де Морбарая, который оставил свою дочь его заботам. А он медлил, откладывая возвращение, из боязни, что они с Фаррантом друг друга убьют. И Аннабель тем временем оставалась в полном одиночестве.
Если бы не та нелепая встреча с Джеком одной судьбоносной ночью, он, вероятно, до сих пор думал бы, что Персефона Сиборн – избалованная вниманием прелестница, с удовольствием разбивающая мужские сердца. Он криво улыбнулся, вспомнил налетевшую на него фурию, которая хотела защитить своего внушительного кузена от неизвестного врага.
Его улыбка стала еще шире, и он чуть не рассмеялся, перед его глазами всплыла картина борьбы с этой дикой кошкой. Она едва не лишила его главного признака мужской принадлежности и чуть не выцарапала ему глаза, дабы спасти Джека. Божественная мисс Сиборн успела нанести ему несколько чувствительных ударов прежде, чем он сумел ее обезвредить. Ему еще никогда не приходилось применять такую силу, чтобы укротить женщину. Та встреча раскрыла ему глаза на неистовую натуру девушки, спрятанную под ее несравненной красотой. В следующий раз при виде подобного бриллианта чистой воды он уже не станет ее считать просто красивой оболочкой, роскошным телом без души, которая и делает человека человеком.
При мысли, что он останется наедине с этой девушкой, да еще в личных королевских покоях, его охватила жаркая дрожь, все тело буквально свело от желания, без утоления которого ему приходилось учиться жить. Он убеждал себя в собственной холодности и безразличии, чтобы не поддаться этому невыносимо свербящему чувству. Но его чувства уже и так зашли слишком далеко, если судить по тому неприятному ощущению неуверенности. Ведь относиться к мисс Сиборн как к женщине, которой можно быстро овладеть, а потом благополучно забыть, было невозможно. Впрочем, он действительно чувствовал себя отстраненным, почти чужим здесь, по его мнению, они будут далеки от любовной связи и совершенно этим довольны.
Алекс тихо двигался по спящему дому к королевским покоям и чувствовал себя неопытным воришкой. Он не уставал себе напоминать: у них с Персефоной нет ничего общего, если не считать поисков пропавших родных. Встречаться с ней в таком уединенном месте – форменное безумие, и в какой-то момент он едва не поддался мысли вообще не заходить в комнату. Его удерживала только мысль, что бродить посреди ночи по Эшбертону ей еще опаснее. Надо было не соглашаться на полночную встречу, а предложить куда более пристойную утреннюю прогулку верхом.