– Нет, – отказался он, и в его глазах наконец открыто вспыхнула страсть. Он, кажется, считал, что один простой поцелуй может погубить непоколебимую стену его самообладания. Но разве не этого она хочет?
– Мы все равно в ближайший месяц поженимся, так почему бы нам не рискнуть?
– Мы будем вместе всю жизнь, Персефона Сиборн, и нам жизненно необходимо немного тайны и магии, чтобы тебе не наскучило со мной, как могло бы наскучить с тем твоим рафинированным молодым поклонником. Для начала я предлагаю тебе всю свою оставшуюся жизнь, и не смей ожидать от меня светского брака, женщина! Если ты надеешься завести любовников, когда мы обзаведемся двумя-тремя мальчишками, то лучше прямо сейчас отказаться от брака, и скандал мы уж как-нибудь переживем. Конечно, у нас может быть и дюжина девочек – меня никогда не привлекало передавать этот проклятый титул, – но если ты будешь настаивать на мальчиках, мы уж точно выдержим и преодолеем эту проверку на прочность.
– Полагаю, да, – ответила она, подавленная громадой его планов на жизнь, только что ей обрисованной, и призналась: – Хочу начать сейчас же.
Ей так хотелось почувствовать растущего в своем чреве ребенка, что любое промедление казалось несправедливым.
– Тебе всегда все не терпелось. Я знал это с самого первого мига нашего знакомства, когда ты прыгала на ступеньках Эшбертона, подзуживая братьев поскорее присоединиться к твоей новой шалости, пока вас не поймала гувернантка. Ты еще в те времена казалась маленьким, но опасным стихийным бедствием. Я сразу же понял: передо мной ходячая неприятность. Давно пора понять, моя драгоценная: длинной дорогой ты узнаешь намного больше, – хрипло добавил он, но с таким видом, словно потребность обрести этих непослушных детишек жалила его не менее сильно, чем и ее.
«Тогда почему он сдерживается, если они оба хотят одного и того же? Может, дело не во мне, а еще в ком-то? В ее матери?» – эти вопросы мучили Персефону. Она знала: леди Сиборн совсем не расстроится, если ее упрямица-дочка на пару недель опередит свои брачные клятвы. Она даже подозревала: мать была бы куда сильнее потрясена, если бы узнала, что Персефона до сих пор девственница. Притом что у нее в женихах такой безумно привлекательный и страстный лорд.
Леди Сиборн наверняка считала очень естественным, что столь опасный джентльмен хочет связать свою избранницу всеми узами, какие только бывают между мужчиной и женщиной. Зная свою мать, Персефона догадывалась: та очень рада видеть, что ее дочь нашла замечательного мужчину, который вызывал в ней столь безумные порывы и глубочайшую страсть. Леди Мелисса никогда не хотела для своих дочерей безликого, устроенного брака без любви, в отличие от множества других аристократок, готовивших такое для своих отпрысков в обмен на богатство и высокое положение.