Конечно, нечего было и думать, что Алекса мог сдержать возможный гнев Джека. Кузен сам выказал себя негодным Галахардом в отношении своей возлюбленной, когда ее следовало обожать на некотором расстоянии. Персефона сильно сомневалась, что Джек и Джессика хоть одну ночь провели порознь между своей помолвкой и официальной свадьбой, то есть всю оставшуюся жизнь им надлежит провести вместе. Таким образом, поскольку сама Персефона бессовестно желала отбросить девичью скромность и познать следующую пьянящую часть жизни в сильных объятиях настоящего мужчины, единственный, кто удерживал их обоих от блаженного соития, был сам Александр Фортин, который, казалось, исходил от мучительного желания, но не овладевал ею, даже несмотря на ее такое же желание.
– Ты что, дал Джеку какое-то смехотворное обещание? – недоверчиво поинтересовалась Персефона и заметила: на высоких скулах графа вспыхнул румянец.
Алекс прекратил вышагивать по комнате и подошел к окну, избегая ее взгляда.
– Да с чего бы? Я не видел и не слышал его с самого дня свадьбы, тем более не обладаю даром пророка, – огрызнулся Алекс, выглядывая из одного из витражных окон. Красотой этих окон все всегда восхищались, но, один раз внимательно рассмотрев, почему-то сразу же теряли интерес.
– С того, что вы оба принадлежите к мужскому роду, а Джек недавно познал на собственном опыте: внезапная страсть может буквально сводить с ума, если у кого-то из двоих есть силы сопротивляться. Лорд Калверкоум, так вы обещали или нет моему кузену, что не будете соблазнять меня, пока в его отсутствие стоите на страже интересов нашей семьи? – яростно потребовала Персефона, ее доводил до белого каления сам процесс обсуждения столь интимной стороны отношений.
– Это он заговорил об этом, не я, – ответил Алекс Фортин и типично по-мужски пожал плечами, словно снимая с себя всю ответственность.
Персефона никак не хотела с этим согласиться.
– И почему он об этом заговорил? Почему заподозрил, что тебе может прийти в голову меня соблазнить? Что ты ему такого сказал? До нашего ночного рандеву в королевских апартаментах даже я ничего не подозревала и считала: ты видишь во мне только надоедливую младшую сестру Рича. Неужели это было просто на всякий случай и относилось бы к любой другой более-менее привлекательной женщине, будущей жертве твоего лестного внимания? Я была для тебя просто очередной серой кошкой в темной комнате, так, Александр Фортин? – возмущенно прошипела Персефона, чувствуя в собственном голосе боль и ярость. Она буравила взглядом широкую спину Алекса, отчаянно желая его близости.