Он болел, выбился из сил, страдал от лихорадки. Именно этим Уилл сейчас объяснял свое глупое поведение.
– Генри и Делия, наверное, обезумели, когда догадались, что вы беременны, – заметил Уилл, находя в этой мысли мрачный юмор. Ему хотелось бы превратиться в муху, чтобы можно было сидеть на стене и подслушивать их разговор… однако Джулия сохранила неплохие отношения с Делией. Это говорило о том, что она была хорошим дипломатом. Конечно, не стоит недооценивать жену. Она была не только любовницей другого мужчины и лгуньей, но к тому же еще и умной, как Уиллу показалось при их первой встрече.
– Они обрадовались так же, как, наверное, и вы, когда у меня родился мертвый ребенок, хотя у них хватило такта скрыть это.
– А как вы поступили бы, если бы ребенок выжил? – «Как она едва заметно то краснеет, то бледнеет», – подумал Уилл, пристально следя за ее лицом, повернутым к нему в профиль. Она показалась Уиллу чем-то вроде недооцененной красавицы, чего он не замечал раньше. Уилл был готов поклясться в этом. На ее ресницах мелькнули слезы. «Как это эффектно», – подумал Уилл про себя, борясь с инстинктивным желанием заключить ее в свои объятия и утешить. Как раз этого Джулия и ждала, на это она надеялась. Она намеревалась вертеть им, как захочется.
– Если бы ребенок выжил, мне пришлось бы сказать правду. Я была готова пойти на это. Не могла же я обманом лишить Генри прав на наследство.
– Да что вы говорите? Вы хотите убедить меня в том, что лишили бы собственного ребенка прав на титул и наследство? Вы молчали бы, став матерью наследника. Вы бы стали хозяйкой Кингс-Эйке на двадцать один год[6].
– Тогда я поступила бы неправильно, – упрямо возразила Джулия, будто и в самом деле верила в то, что говорила.
– Значит, вы стали бы доказывать, что ваш ребенок родился незаконно? Извините меня, но я вам не верю.
Больше не владея собой, Джулия резко обернулась с перекошенным от гнева лицом.
– Вы полагаете, что я могла бы пережить такой обман? – спросила она тихо, дрожа от гнева. – Вы считаете, что я способна обманом лишить порядочного человека наследства и сделать невинного ребенка соучастником преступления, чтобы он всю жизнь испытывал чувство вины?
– Джулия, я не знаю, на что вы могли бы пойти, – ответил Уилл и заметил, как в ее глазах вспыхнул огонь – коса нашла на камень. Ему не хотелось продолжать спор. Его плоть подала ему знак, что он долго жил без женского общества. Слишком долго.
– Так вот, я не могла бы пойти на такое. Вы едва знаете меня, и поэтому вам придется положиться на мое слово. – Джулия прикусила пухлую нижнюю губу. Не дождавшись ответа, Джулия подошла к туалетному столику, поправила одежду, лежавшую в открытом ящике, и задвинула его.