— Скверно. Подозреваю, что Джоан, как всегда, пригласила одних зануд. И потом, у меня даже нет для нее подарка, — добавил он хмуро.
Морган вынул из кармана кожаный футляр и бросил его на стол.
— Жемчужное ожерелье… семьдесят пять фунтов. Я купил его у Хамберта и попросил, чтобы записали на твой счет.
— Тысячу благодарностей, Джек, — откликнулся Фолкнер. — Ты знаешь, это была самая каторжная работа, какую только можно вообразить! — крикнул он уже с порога ванной, в то время как гость прошел к подиуму, чтобы осмотреть скульптурную группу.
Это были символические женские фигуры, выполненные в натуральную величину в ранней манере Генри Мура. Но от композиции веяло чем-то жутким, и Моргану сделалось не по себе.
— Я вижу, ты добавил еще одну фигуру, хотя раньше говорил, что их будет три, — заметил он.
Скульптор пожал плечами.
— Пять недель назад, когда начинал работать, я собирался ограничиться вообще одной. Но потом это стало разрастаться, и — что самое худшее — конца не видно…
Морган подошел ближе.
— Знаешь, Бруно, это великолепно. Лучшая вещь, которую ты когда-нибудь создал.
— А я не уверен. Мне кажется, чего-то еще недостает. Скульптурная группа должна быть идеально сбалансирована. Возможно, для этого требуется еще одна фигура.
— А если нет?
— Я сам не знаю, в чем тут секрет и когда будет хорошо. Просто чувствую, что пока работа еще не такова, какой должна быть. Однако скульптура может подождать. Пойду оденусь.
Он прошел в спальню, а Морган, закурив сигарету, крикнул ему вслед:
— Что ты думаешь о последней выходке Дождевого Любовника?
— Ты хочешь сказать, он ухлопал очередную девку? Сколько их уже?
— Четыре, — Морган поднял валявшуюся на стуле у камина газету. — Об этом должны были написать… — Он быстро просмотрел колонки. — Нет, ничего. Впрочем, это вчерашний послеполуденный выпуск, а жертву обнаружили только вечером.
— И где это случилось? — поинтересовался Фолкнер, надевая вельветовую куртку поверх рубашки поло.
— Неподалеку от Джубили Парк, — ответил Морган и, глянув на приятеля, скривился. — Ты, кажется, говорил, что собираешься одеваться?
— А чем я, по-твоему, занят? — буркнул Фолкнер.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— А ради чего выпендриваться — для этой кучки надутых снобов? Ни за что. Когда мы обручились с Джоан, она согласилась принимать меня таким, какой я есть. Так что пусть терпит… — Он накинул на плечи плащ. — Но прежде чем отправиться на это сборище, я должен чего-нибудь выпить.
— У нас нет времени, — сухо заметил Джек.
— Ерунда! Ведь мы будем в двух шагах от «Королевского Герба». А минутой раньше, минутой позже…