Самое интересное, что ему никто не мешал спокойно трудиться, хотя он в первый же день пребывания на вилле обнаружил наблюдателей, следивших за ним со стороны водной акватории. Слежка велась профессионально и ненавязчиво с небольшой яхты, бросившей якорь на самой середине бухты. Яхта стояла там и на второй день, и на третий, но на ней не было видно никаких признаков жизни, как будто ее хозяева отправились погостить к кому-то на суше и не спешили возвращаться назад. Впрочем, все это могло быть лишь больным воображением профессионала от разведки, усматривавшего в любом человеке потенциального соглядатая.
На третий день виллу посетил пастор Бонифаций, назначивший новое место для встречи с ним через два дня: это был аэропорт города Мюнхена. Он же передал приглашение доктора Штайнера незамедлительно посетить его дом и постараться как можно скорее исчезнуть из этих мест. После этого он отбыл восвояси. Рыбин при этом проследил за отъездом священника и ничего подозрительного в плане «хвоста» не обнаружил.
Ранним утром на четвертый день Рыбин остановил машину возле уютного домика Штайнеров, где однажды он уже побывал, перед тем как познакомился с пастором Бонифацием. Как и в прошлый раз, он позвонил у входной двери, но никто на его звонок почему-то не вышел.
«Что за притча? — подумалось Рыбину. — Определенно, здесь творится что-то неладное…»
Владимир осторожно толкнул дверь, и она свободно распахнулась, приглашая гостя пройти в дом. Сначала он кашлянул и лишь чуть погодя прокричал в проем двери:
— Кто дома?
Но ответа так и не дождался. Тогда Рыбин осторожно прошел в переднюю, а затем в холл и… замер на месте. В прежде уютном обжитом помещении вся мебель была перевернута и раскурочена, а у подножия лестницы, ведущей на второй этаж, валялись тела Эрнста Штайнера и его жены. Чувствовалось, что смерть застигла их неожиданно — обоих убили из огнестрельного оружия, скорее всего, судя по количеству пулевых отверстий, из автоматического.
И в этот момент, разорвав покойницкую тишину, царившую в доме, заиграл бравурный немецкий марш на мобильном телефоне Рыбина, врученном ему несколько раньше Зиценбергом, который все эти дни не подавал признаков жизни.
— Чертов телефон! — выругался вслух Рыбин. — Кажется, я начинаю терять профессиональную сноровку… Да, слушаю вас! — проговорил он в трубку.
— Герр Рыбин, — услышал он ехидный голос старого гестаповца, — вы думали, что умнее меня? Нет! Вы будете жестоко н-наказаны за п-побег! А сейчас оставайтесь на м-месте! За вами сейчас приедут!..
«Похоже, именно из-за этого проклятого телефона гестаповец знает обо всех моих передвижениях. Какой же я идиот! Мне не может быть прощения! Теперь ясно как день, что в телефон вмонтирован электронный “жучок”… И вообще, надо уносить отсюда ноги, пока не поздно! Гестаповец здорово меня подставил!..»