Они не собирались штурмовать Мюррей-мэнор, туда следовало незаметно прийти и незаметно уйти, но подготовились к боевому столкновению. Зажигательные боеприпасы — часть стандартного вооружения венаторов, делали полные бронекомплекты стандартным снаряжением вампира, направляющегося в логово венаторов. Даже будь у безглазов глаза, сейчас они вряд ли сочли бы Занозу заслуживающим доверия. И шпионить для него согласились бы разве что с перепугу.
— Хреновая сеть была бы, — пробурчал Заноза, отворачиваясь, — безглазы так себе агенты, вообще-то. Единственный плюс — никаких тайн не выдадут, они ни писать, ни говорить не умеют.
С цыганской магией довелось столкнуться раньше, чем добрались до подвалов Мюррей-мэнора. В какой-то момент Заноза отошел к стене, сунул руку прямо в каменную кладку, и рука провалилась по локоть.
— Нам сюда. Врубай свои глушилки. Сейсмодатчики отключены, но нас и просто так кто-нибудь услышать может.
Картинка вместо стены, скрывающая ответвление тоннеля. Мера предосторожности от вампиров, которые могут забрести в подземелья безглазов. Сами безглазы иллюзию не увидят и найдут тоннель, как только оттуда потянет сквозняком — как только будет сломана кладка подвала в Мюррей-мэноре. Но вряд ли рискнут по нему подняться.
— У них высотометр встроенный, я так думаю. — Заноза прислушался, но из узкого хода не доносилось никаких звуков, и он уверенно двинулся вперед, — найти бы мертвого безглаза, можно было бы посмотреть, как они устроены. Я знаю одного толкового врача, она бы разобралась. Но они своих мертвецов едят. Такая досада. А живых ловить, чтоб изучать, это свинство. Люди, все-таки.
— Ну, да, — Хасан изобразил понимание, — людей мы сами едим, незачем их на врачей тратить.
— Тот врач их тоже ест. У нее живорез. Болезнь такая. Слышал?
— Слышал.
Живорез был проклятием, и живорезами называли проклятых вампиров, но он не был болезнью. Вампиры не болели, уж Заноза-то об этом должен был знать лучше всех. Но какая разница? Для живых неизлечимая болезнь не отличается от проклятия, почему бы мертвому не считать проклятие неизлечимой болезнью? А вампиры, проклятые живорезом, могли кормиться только живой плотью. У них были дайны, позволяющие сохранять жертве жизнь до тех пор, пока на костях оставалось хотя бы волоконце мяса. И не было выбора между пожиранием живых и окончательной смертью. Никто из вампиров не способен убить себя. Никто не в силах преодолеть голод. Живорезы сходили с ума, куда бы они делись? И после этого их существование переставало быть таким мучительным.