Келп поставил сумку на песок, чтобы Гарри мог выбрать подходящую клюшку.
— Что-то сдерживает твой энтузиазм? — спросил Келп.
Гарри кивнул, все еще перебирая клюшки.
— Это его ограбление. Я никогда не был с ним, когда он играл первую скрипку. Ральф и я, мы приводили его в нужное место, показывали на дверь, ворота, сейф, что угодно, и говорили: «Открой это, Кирби». И он открывал. Дело свое знал. Не виртуоз, но дело свое знал. А каков он в организации ограбления? Тут я не могу дать ему рекомендацию.
— Понятно, — протянул Келп.
Гарри указал на клюшку с большим крюком.
— Эта, как думаешь?
Келп, многоопытный кэбби, прикинул варианты, потом указал на другую, с еще большим крюком.
— Я думаю, эта.
Но и новая клюшка не помогла.
Нью-Йорк нервировал Кирби Куэрка. Собственно, все его нервировало, особенно необходимость не подавать виду, что он нервничает, не позволить другим догадаться, что он испуган.
Он слишком долго отсутствовал, слишком много времени провел вне Нью-Йорка, да и остального мира. Эти последние шесть с половиной лет тюрьмы сломали его, лишили привычки жить своей жизнью, согласно собственным планам. Тюрьма так соблазнительна, так комфортабельна, если ты сдаешься и перестаешь бороться с системой. Живешь по часам, их часам, их правилам, их порядку, делаешь все, что тебе говорят. Так проходит шесть с половиной лет, а потом, внезапно, тебе улыбаются, жмут руку, и вот она, открытая дверь, миновав которую, ты предоставлен самому себе и имеешь право делать, что хочешь.
Имеешь право? Две первые отсидки были короче, да и сам он был моложе, поэтому тюремная упорядоченность не становилась для него законом. Он находил в себе силы начать все заново. На этот раз, обретя свободу, он уже не знал, как ею распорядиться.
И это стало главной причиной, заставившей его прямиком направиться в Дэрби-вилл к кузену Клоду, пусть он и кузен Клод никогда не были близки, да и вообще мало общались. Клод всю свою жизнь чтил закон, тогда как Куэрк начал преступать его чуть ли не с детства.
Тем не менее Куэрк поехал в Дэрбивилл, предварительно позвонив Клоду и попросив подобрать ему жилье. Под предлогом того, что он, Куэрк, овладел в тюрьме профессией печатника (во всяком случае, думал, что овладел) и знал, что в Сикаморе, городке, расположенном неподалеку от Дэрбивилла, находится типография «Сикамор крик». Клод как человек порядочный, женатый, с четырьмя детьми, двое уже покинули родной дом, двое — еще нет, пригласил Куэрка к себе и выделил ему спальню старшего сына. Речь шла о том, что Куэрк поживет у кузена, пока не найдет себе жилье, но и теперь, полтора года спустя, он жил в доме кузена.