Как он приедет сюда с семьей в этом году? Как он сможет теперь общаться с Леной? Что он теперь сможет ей сказать кроме протокольных, пусть даже и самых тёплых слов? Как он сможет обойти и отмести возможное обвинение во внезапной протокольности? Как он объяснит то, что теперь он будет стараться держаться на отдалении от той, к которой раньше он был способен прибыть в самые краткие сроки? Александр тяжело обдумывал эти вопросы — для него прошлое никогда не было мёртвым звуком, ибо ценой ошибок прошлого всегда были жизни и судьбы людей.
Александр понял, что детство, прошедшее под сверхзащищённостью со стороны родителей, кончилось окончательно и придется теперь активизироваться в автономном режиме. И Рубиконом между детством и юностью неожиданно стал разговор с отцом, в ходе которого у Александра упала с глаз тяжеленная пелена розового тумана, охранявшего до времени неокрепшую юную психику от перегрузок. Он вступил в жизнь, полную сложнейших противоречий и постоянно требующую жестокого однозначного Выбора, а подчас — скольжения между Сциллой и Харибдой.
В матримональных отношениях для людей его поколения не нужно было многократных доказательных моментов: достаточно было одного раза, чтобы просчитать всю цепочку и либо посчитать случившееся безопасной случайностью, либо принять меры. Вернувшись в гостиницу, Иванов собрался, вернул ключ портье и выехал на вокзал Криницы. Поздно вечером того же дня он вошёл в свой номер гостиницы в городе, где постоянно жила семья Лены.
Утром следующего дня Иванов прибрал номер, проверил укладки и рюкзак и пешком отправился на вокзал, забронировав место в поезде ещё за завтраком в столовой гостиницы. Подсознание занималось решением ряда вопросов, связанных с переходом к юности и одновременно сканировало пространство в радиусе двух километров, будучи предупреждено о необходимости избежать любой встречи с Леной или с её родителями. Можно было бы избежать и встреч со знакомыми, но Иванов пока что не ставил перед собой такой задачи. В конце концов он находится в этом городе легально и не собирается скрываться. Идя пешком, Александр, тем не менее, очень тщательно избегал выхода на привычные для Лены маршруты.
Добравшись до вагона, Александр опустился в кресло и забылся тяжёлым сном, спасавшим сознание от перегрузки, а мозг — от переутомления.
Выезд Ивановых в Криницу состоялся по плану — в июне. Но в этот раз Александр был особенно внимателен и сразу отметил холодность Лены по отношению к нему. После коротких раздумий, Иванов принял решение. Не вдаваясь в рассуждения и обсуждения, не проявляя своего негативного отношения даже жестом или выражением лица, он сразу и надолго избавил её от своего присутствия и занялся непосредственно отдыхом: привычным залповым чтением множества книг и просмотром ранее пропущенных из за загруженности в школе квадрофильмов, а также — ежедневным долгим и глубоким общением с давними приятелями, среди которых были и мальчики и девочки. Всё это время он тщательно избегал любых неожиданных контактов с Леной и не желал с ней встречаться.