– Я бы сказала, да, – произнесла одна из них, та, что потолще, откидывая с лица изрядно увядшее страусиное перо. – Зачем ему в противном случае так утруждать себя ухаживаниями?
– Но ведь она совсем не в его вкусе, – возразила вторая, облаченная в сверкающее бомбазиновое платье. – Посмотри на Элейн Чэнгли. Мне бы очень хотелось узнать, отчего это такой денди, как Элтон, вдруг увлекся милой малышкой, чьи чары не идут ни в какое сравнение с чарами дам, к обществу которых он привык.
– А ты разве не слышала? – Полная дама склонилась ближе к подруге и, понизив голос, заговорщически зашептала: – Он охотится за ее землей. – Она снова села прямо и сведуще кивнула. – Похоже, что эта малышка унаследовала участок земли, который Элтон много лет пытается заполучить.
– Вот как? Что ж, это похоже на правду. А я-то все голову ломала, что на него нашло. – Шурша синим бомбазиновым платьем, дама встала и потянулась. – Идем же, Фанни. Если мы немедленно не вернемся, твой мальчик натворит что-нибудь, о чем ты потом будешь сожалеть.
Джорджиана будто приросла к месту. Она оставалась на балконе и после того, как две дамы, сетуя на вошедшие в моду несуразные оборки, удалились обратно в бальный зал.
Хартли-Плейс. Как бы Джорджиане хотелось ничего этого не знать! Но услышанные ею слова были не лишены смысла. Если верить Белле, это поместье было для ее брата настоящим помешательством. Сердце Джорджианы будто превратилось в груди в кусок льда. Медленно, с трудом сознавая, что делает, она шагнула с балкона обратно в комнату и поставила стакан, который до сих пор держала в руке, на боковой столик.
Подняв глаза, Джорджиана увидела свое отражение в висящем над туалетным столиком большом зеркале. На нее уставились большие обезумевшие глаза, ошеломленные и потрясенные. Нечего и думать возвращаться в бальный зал в таком виде.
Сделав глубокий вдох, Джорджиана встряхнулась, расправила плечи и несколько раз моргнула. Гордость не могла служить большим утешением, но это все, что у нее осталось. Решив не вспоминать о подслушанном разговоре до тех пор, пока не окажется в уединении своей комнаты, она покинула гостиную.
Стоило ей лишь ступить в переполненный бальный зал, как ее снова захлестнула волна горя, грозящая потопить ее. Прикладывая нечеловеческие усилия, Джорджиана запрещала себе думать о словах матрон. Нужно как-то дожить до конца вечера. Заметив застывшее в глазах подруги болезненное выражение, Белла немедленно встревожилась.
– Ох, Джорджи! Мы должны сейчас же уехать. Незачем дожидаться окончания этого скучнейшего торжества.