Ее признание он встретил в молчании. Подняв глаза, Джорджиана увидела, что Доминик рассматривает ее со странным выражением в глазах.
– Хочешь сказать, что по этой причине ты так долго держала меня на расстоянии? Потому что я не поцеловал тебя так, как прежде леди Чэнгли? – сдавленным голосом произнес он.
Джорджиана посмотрела на него с беспокойством, но ничего не ответила. Тогда Доминик слегка встряхнул ее, и она кивнула.
Громкий стон стал наградой ее честности.
– Джорджиана!
В следующее мгновение он сгреб ее в охапку и принялся целовать – безжалостно, страстно – до тех пор, пока под ней не подогнулись колени. Она схватилась за него, чтобы не упасть. Поцелуй все продолжался: требовательный, властный, порабощающий. Когда Доминик наконец отпустил ее, Джорджиана была потрясена до глубины души.
– Ах!
Больше девушка ничего не могла сказать. В ее глазах, когда она посмотрела на него, горел золотистый огонь любви, радости и удивления.
Со стоном Доминик снова прижал ее к себе и зарылся лицом в ее шелковистые кудри.
– Но почему? – воскликнула пораженная Джорджиана. – Доминик, почему ты не целовал меня так прежде?
Она с удивлением обнаружила, что его плечи трясутся. Доминик больше не мог сдерживать смех. Хотя его возлюбленная и пыталась вырваться из его объятий, он крепко прижимал ее к себе до тех пор, пока не пришел в себя настолько, чтобы дать ей вразумительный ответ. Лишь тогда виконт слегка ослабил хватку, позволив ей посмотреть себе в лицо.
Обрадованная тем, что в глубине его голубых глаз светится любовь к ней – глаз, дарящих ей свое тепло и приязнь, а также страсть, которой не было прежде, – Джорджиана улыбнулась, терпеливо дожидаясь ответа.
Сделав глубокий вдох, Доминик попытался подобрать слова, чтобы объяснить, как ее невинность подстроила ему очередную ловушку.
– Уверяю тебя, что я вел себя предельно осторожно исключительно для того, чтобы не показать тебе силы моей страсти, потому что, моя сладкая, бытует мнение, что неискушенные молодые леди недостаточно стойкие, чтобы выдержать подобный дикий натиск.
При виде расширенных глаз Джорджианы Доминик едва не рассмеялся снова.
– А разве мне не должно понравиться?… Нет, это не может быть правдой.
Доминик снова принялся ласкать ее ухо.
– Уверяю тебя, так и есть, – прошептал он. – Если бы я поцеловал десяток благородных дебютанток, семеро неминуемо упали бы в обморок, а остальные трое насмерть перепугались бы.
Джорджиана улыбнулась.
В следующее мгновение Доминик взял ее сильными пальцами за подбородок и заставил поднять голову, чтобы удобнее было смотреть в ее глаза. В его собственном взгляде горел темный огонь, значение которого она теперь понимала. По ее телу прошла волна чувственной дрожи.