Алеша тронул друга за плечо.
— Да отстань ты…
— Вот чудак! Я к тебе с добрым советом, а ты злишься.
— Прекрати.
Кедрин отошел от Лени к окну.
— Был, друзья, со мной такой переплет, — глядя на Прудникова, издалека начал парторг группы, старшина Борковин. — Семь лет я ухаживал за Маней, оберегал ее от всяких посторонних влияний. И вот приезжает к нам в колхоз инструктор один и начинает увиваться вокруг моей Мани. Я ей говорю: «Смотри, обманет». — «Не выдумывай, — отвечает, — он культурный, инструктирует, как рекорд поставить по прыжкам с разбега». Я взгрустнул. Она меня обняла и говорит: «Не бойся, в субботу пойдем в загс». Дело было в понедельник. Обрадовался я, готовлюсь всю неделю по всем правилам, родню созываю, как положено. Подходит суббота. Иду к ней в новых штиблетах, при галстуке — и вдруг вижу: возле крыльца ее дома — машина. Моя Маня с чемоданом, и этот инструктор подсаживает ее в кузов. Я остолбенел, а когда кинулся вперед, машина фыркнула — и пыль столбом. Бросился бежать, но разве догонишь. А он издали машет мне рукой. Такое зло меня взяло, было бы ружье под рукой — не сдержался бы от ревности…
— Разве у партейных бывает ревность? — спросил кто-то из автоматчиков.
— Партейных, эх ты… И вот от ревности даже про ружье подумал.
— По скатам бы эту машину. Комплекция у тебя подходящая, потом стащил бы этого инструктора и тряхнул бы разок, — вмешался пулеметчик Рогов, прищурив свои острые, как штык, глаза.
— Я бы в таком случае что? Прямой наводкой твоим подкалиберным кулаком и этому инструктору под дыхало, — подсказал кто-то из артиллеристов.
— Нет, я бы его сначала заставил по-пластунски поползать, как мы, саперы, ползаем за минами на нейтральной.
— Можно и так, — согласился Борковин. — Но все было напрасно.
— Почему ж?
— А так. Через неделю приехала моя Маня и привезла рекорд. Честным он парнем оказался, этот инструктор. Вот ведь как можно иной раз просчитаться.
— Ну, а свадьба состоялась?
— Конечно, по всем правилам.
— И теперь твоя Маня рекорды ставит?
— Перед войной еще один поставила, на всю Сибирь, а потом в тягостях оказалась, сына вынашивала.
— Вот так. Напиши ей, пускай готовится…
— К чему?
— К твоему приезду.
— Не до этого ей сейчас. Председателем колхоза избрали.
— Тогда торопись домой. Теперь и взаправду может изменить.
Борковин пододвинул ногой под сиденье еще один кирпич и ответил:
— За такое тебе, Рогов, чирьяк на язык. Не подумал, а бухнул: в деревне мужиков-то сейчас раз, два и обчелся. Одни бабы да старики остались. Вот о чем подумай да не подставляй голову под пулю, тебя дома жена ждет.