– Заметила, – я была рада переменить тему на нейтральную, – не могу представить, что с ним творится.
– Не можете?
– Нет. Я вчера дала ему бутылочку тоника. Кажется, это не помогло.
– Бутылка тоника! Вы разве забыли, что в доме есть доктор!
Я забыла! Или, правильнее сказать, никогда о нем не думала как о враче. Мое представление о врачах связано с образом мистера Беллоуза, бабушкиного доктора, у которого были длинные седые бакенбарды.
– Пожалуй, вам надо было бы его осмотреть, кузен.
– Я уже предложил. Но Дэвид утверждает, что с ним все в порядке. Знаете, мы вместе росли.
Это было сказано между прочим, но что-то в его словах тронуло меня. Лошади неторопливо трусили рядышком.
– Не думаю, что...
– Вы не думаете о многих вещах.
– Почему вы всегда со мной так... так...
– Стараюсь вас поддеть? – Знакомая лукавая улыбка сразу вспугнула появившиеся у меня проблески симпатии. – Мне нравится, как вы на все реагируете, кузина. Вот от Ады ничего не добьешься, она просто раскроет свои пустые голубые глаза и уставится на меня молча.
– У Ады глаза не пустые!
– По сравнению с вашими – пустые. У вас глаза – зеркало вашей души, кузина. И надо вам сказать, вам должно быть стыдно за те мысли, что иногда вспыхивают в их черной глубине. А может быть, мне нравится вас поддразнивать потому, что в гневе вы прекрасны. Глаза в пол-лица и щечки как маков цвет.
Я метнула на него сердитый взгляд, готовясь осадить лошадь, но он не смотрел в мою сторону, все комплименты были произнесены голосом тихим и даже скучным, и я решила, что это был просто еще один повод вывести меня из себя.
– Как вы думаете, что происходит с Дэвидом? – вернулась я к прежней теме.
Он пожал плечами. Я не могла не заметить игру мускулов на его спине и на руках под топкой рубашкой и снова пожалела, что такой образец мужской силы и здоровья может быть таким ленивым и безразличным.
– Как я могу знать, не осмотрев его? Он всегда был упрям, как проклятый мул. И единственный способ его продиагностировать – связать и сесть на него верхом, чтобы удалось нащупать пульс; но такие методы навряд ли приняты в медицине. – Он поднял поводья. – Поехали, Харриет. Хватит бездельничать. Ну, кто быстрее?
Его конь, радуясь, что его больше не удерживают поводья, рванул вперед. Я последовала за Фрэнсисом, но с осторожностью, рассердившись за его дерзость. Мы оказались около руин буквально за несколько минут, но двор, заросший дикой травой и вьюнами, был пуст.
– Они еще не прибыли? – спросил Фрэнсис, когда я остановила лошадь рядом с ним.
Странно, но его голос звучал с несвойственной ему тревогой, и я сразу подумала, что, может быть, его безразличие напускное и отказ Ады причинил ему боль. Возможно, он любит ее.