Очевидно, мне было больно, но я почти не чувствовала ни силы рук, державших меня как в капкане, ни каменной твердости плеча, к которому прижимался мой затылок. Если бы он знал, что не было причин к принуждению, – даже если бы он убрал руки, я все равно осталась бы сидеть на его коленях, глядя как безумная в гипнотическом трансе на его лицо. Я видела, как его черты задрожали, как будто в нем шла внутренняя борьба. Я пыталась закрыть глаза, чтобы не видеть эти непрерывно меняющиеся очертания, но они приближались, ближе, ближе, и вот его лицо заполнило собой все.
Не знаю, как долго это продолжалось, сколько пройдет времени, когда я смогу забыть это объятие, которое сейчас помню каждым нервом своего тела. Но самое худшее... Я должна написать об этом! Я должна смотреть правде в глаза, чтобы бороться с ней. Худшим было то, что, когда одна часть меня плакала, кричала от немого душераздирающего протеста против этого объятия, другая... Этот конфликт внутри меня самой потрясал больше всего – отвращение и сопротивление боролись с моими собственными низменными инстинктами.
– Харриет, – произнес он хрипло, когда его губы оторвались от моих, – ты всегда удивляла меня, моя дорогая. Вероятно, это твоя итальянская кровь говорит в тебе? Если бы я не знал слишком хорошо методы воспитания твоей бабушки, я мог бы подумать, что это не первый твой опыт... Какая жалость, что не ты наследница, мы решили бы мою проблему без всей этой суеты. И я не позволил бы моим ничтожным сыновьям замещать меня, будь уверена.
Он снова нагнул голову ко мне, но я отвернулась, так что его губы только скользнули по моей щеке. Его объятия теперь ослабли, он держал меня одной рукой, а другой гладил волосы, шею и лицо. Вероятно, оскорбительная уверенность этих прикосновений пробудила меня к жизни, выведя из гипнотического сна. Я хочу надеяться, что это пробудились остатки моей благопристойности. Я вскочила так быстро, что его рука схватила воздух.
– Не обольщайтесь, – я старалась сдерживаться, – мне не нужны ни вы, ни ваши сыновья. И Аде тоже. Вы думаете, что я беспомощна. Но есть же закон в этой стране, чтобы защищать беспомощных.
– Конечно, – сказал он мягко, – все, что тебе нужно – найти того, кто будет заниматься твоим делом. Есть магистрат в Райпоне или, даже лучше, в Йорке.
– Тогда я отправляюсь в Йорк.
– Пешком? Без денег? – Он засмеялся. – Зачем бороться, идти против собственной природы, Харриет? Ты меня принимаешь за идиота? Ты думаешь, у меня не было опыта с женщинами, чтобы я не смог понять, что ты...