Ком Хен не ушел спать в третью комнату, служившую кабинетом. Он разместился на диване в гостиной. Согнутая в колене нога стояла на полу, другая лежала на небольших подушках, руки были закинуты за голову, а на груди мужчины находился планшет. Ком Хен, видимо, сидел в интернете да так и уснул, не удосужившись раздеться. На нем были джинсы и уже знакомая майка. Жаль. Я бы предпочла рубашку, пуговки можно расстегивать одну за другой неторопливо и эротично. В голове сразу же всплыла картина из недавнего прошлого. Я сижу здесь, на диване, а Ком Хен стоит, облокотившись о дверной косяк, и медленно застегивает рубашку, а я не могу оторвать взгляд от гладкой кожи и фактурных мышц. Неужели это было всего пару дней назад? По ощущениям, прошла вечность, за которую я так и не смогла понять, что творится у него в голове.
Я подошла ближе и залюбовалась спящим мужчиной. Красив — сильный, с развитой мускулатурой и черными как смоль волосами. Губы хотелось поцеловать, а хмурую складку между бровей разгладить. Белая майка немного задралась, обнажив смуглый подтянутый живот. Я закусила губу. Сложно было противиться желанию — скользнуть прохладными ладонями по открывшейся взору полоске кожи. Внезапно стало страшно. «А вдруг я ему не нужна? Вдруг отвергнет?»
Захотелось сбежать, и я даже отступила, но потом пришло понимание, что если сейчас не попытаюсь хотя бы намекнуть о своих чувствах и желаниях, то потом буду очень сильно жалеть. Особенно если не представится еще одной возможности. Ведь даже если все закончится хорошо, он просто меня может оттолкнуть. Исчезнет, превратится в язвительного Ли-сонсеннима и найдет себе новую Наташу, а я так и не смогу ответить себе на вопрос: «Как он целуется?»
Отбросив последние сомнения, я шагнула к дивану. Убрала мешающий планшет, осторожно присела рядом, разглядывая темные брови, упрямый подбородок и прикрытые глаза с жесткими густыми ресницами. Осмелев, нежно скользнула ладонями по гладким щекам, наклонилась, прижалась к груди и осторожно поцеловала. Его губы были мягкими и сначала никак не реагировали на поцелуй. Я осторожно обрисовала языком контур верхней и поймала судорожный вздох.
Сильные руки настойчиво обняли меня за талию, притянули к себе еще ближе. Горячие ладони прошлись по позвоночнику, а стон заглушил поцелуй, от которого зашумело в ушах. Теперь я знала ответ на свой вопрос — целовался Ком Хен упоительно. Нежно, настойчиво, и очень жаль, что все резко закончилось.
Ком Хен схватил меня за плечи и несильно отстранил, выругавшись. Я испуганно отскочила и замерла на углу дивана, а мужчина, все еще взлохмаченный и растерянный со сна, пытался отдышаться на другом конце дивана. Он выглядел обескураженным, сонным и… злым. Злость особенно ранила. Руки мелко дрожали, и хотелось провалиться под землю. Неужели я допустила глупую ошибку? Лучше бы даже не пыталась.