Единственное, что меня печалило, — это царапина на щеке. След от ножа на шее должен скрыть воротник топика, синяки на запястьях не будут видны из-под рукавов курточки, а вот лицо либо получится замазать тоном, либо нет. Насколько я помнила, царапина не сильно бросалась в глаза, а значит, чуть-чуть корректора, чуть-чуть пудры — и следов не останется.
К дому я подъехала в приподнятом настроении, но когда машина затормозила у подъезда, снова стало страшно. Я несчастно посмотрела на своего спутника.
— Что, Анжелика? — тяжело вздохнул он.
— Боюсь… — пискнула я и покосилась на темноту перед подъездом. Лампочка, как всегда, не горела.
— У вас пятый этаж, — словно обвиняя, произнес он.
— И что?
— В моем возрасте противопоказано перенапрягаться.
Я впервые слышала, чтобы Ком Хен язвил или иронизировал. Видимо, мои слова его серьезно зацепили, раз уж он взялся мне отвечать, а не проигнорировал, как обычно.
— Ну я же извинилась! А вдруг там эти розовые! Бросите меня им на растерзание?
— Они придут за пинё, которых у вас нет. Вы им не нужны.
— Слабо утешает. — Я уперлась. — В универе мне тоже ничего не должно было угрожать.
— Хорошо! — Ком Хен со вздохом отстегнул ремень безопасности и следом за мной выбрался из машины. — Вы умеете добиваться своего, да, Анжелика?
— Умею, если знаю, что хочу. — Я не стала отпираться. — Проблема в том, что обычно не знаю.
Когда мы понималась по лестнице на пятый этаж, сердце прыгало в груди, словно кузнечик-переросток. На душе было неспокойно и волнительно. Руки мелко дрожали, и я заметно нервничала, хотя, казалось бы, для этого не имелось никаких оснований. Ком Хен шел сзади, дышал ровно и даже не разговаривал. Но мое волнение и не было связано с ним. Просто появилось какое-то дурное предчувствие, как тогда, в подворотне, поэтому на площадке перед квартирой я отступила и, сунув ключ в руку своему провожатому, сказала:
— А можно, я не буду заходить первая?
Голос дрогнул, сорвался, и я замолчала, безуспешно пытаясь унять тремор в руках.
Ком Хен снова страдальчески вздохнул, но покорно открыл дверь и шагнул в узкую темную прихожую. Я кинулась следом. Вспыхнул свет, и мужчина замер как вкопанный, я налетела ему на спину и обиженно хрюкнула, отступая.
— В чем дело? Чуть нос себе не разбила!
Я попыталась обойти Ком Хена, но в узкой прихожей это было невозможно сделать. Молодой человек занимал весь проход целиком, а протискиваться между ним и стеной в узкую щель мне не хотелось.
— Думаю, нам стоит прийти сюда с утра… — как-то обреченно отозвался он и нехотя отступил в сторону, прижавшись к вешалке.