Прошло много времени, прежде чем им с Катриной удалось вернуть утраченную близость, — вероятно, больше, чем ему помнилось теперь. Но в конце концов Дэвид обнаружил, что, когда он переставал изводить себя мыслями о Лизе и о том, чем она может заниматься, к нему возвращалась способность искренне радоваться, что любимая дочь вернулась в его жизнь. В конечном итоге это было самым важным. Ведь каких бы дров ни наломали родители, хуже всего, когда за их ошибки расплачиваются дети. Взрослые, из раза в раз напоминал себе Дэвид, как-нибудь залечат раны, которые нанесли друг другу, но у невинного ребенка нет защиты от суровых реалий жизни. Родители должны окружать свое чадо любовью до тех пор, пока оно не окрепнет и ему не придет пора выпорхнуть из гнезда.
Дэвид не покривил бы душой, если бы сказал, что ни он, ни Катрина никогда не мечтали заработать столько денег, сколько им в итоге удалось. Буквально все, за что они брались, превращалось в золото: будь то реконструкция старых жилищ и последующая их продажа или постройка совершенно новых квартирных блоков и сдача их в аренду по доступным ценам. На четвертом году своего официального партнерства, когда Розалинд исполнилось двенадцать, а их браку тринадцать, они переехали из трехэтажного дома в Хотуэллсе в восхитительный георгианский особняк с видом на озера долины Чу-Вэлли. Катрина, которая благодаря своим способностям к оформлению интерьера уже стала местной знаменитостью, взялась за старое величественное здание и сделала из него то, что впоследствии называли не иначе как шедевром. Каждой комнате и нише, каждому лестничному колодцу и площадке, каждому окну, чердаку, всем погребам и пристройкам с любовью и изяществом вернули изначальное великолепие. Этот дом был гордостью Катрины, и за годы, которые она прожила в нем, его интерьер и сад побывали на обложках нескольких глянцевых журналов — как национальных, так и международных.
Единственным, чего к тому времени не хватало в их жизни, был долгожданный второй ребенок. Хотя после примирения с Дэвидом Катрина несколько раз беременела, все заканчивалось выкидышем, который оставлял ее настолько опустошенной как морально, так и физически, что в конечном итоге Дэвид решил не испытывать судьбу и радоваться единственной, но красивой и здоровой дочери, которая у них уже была. Именно тогда Катрина перестала наконец цепляться за идею о втором ребенке как за способ удержать рядом с собой мужа и позволила врачам провести удаление матки, на котором те настаивали.
Идея пойти в политику возникла у Дэвида однажды вечером, когда они с Катриной давали один из легендарных теперь званых ужинов. Среди гостей было несколько местных чиновников, в том числе депутат от их округа Джек Филдинг — сумасброд и старый друг, который планировал уходить в отставку. Лишь много позже Дэвид узнал, что Катрина умышленно собрала их и попросила уговорить его выставить свою кандидатуру на выборах. Как это было на нее похоже: стоять в стороне, пока другие пожинали щедрые плоды ее идей.