— Княгиня, вы просто не представляете, в какое отчаянье повергаете меня. Ваша просьба столь незначительна, а представившаяся мне счастливая возможность услужить такой очаровательной, благородной, великодушно доверившейся мне даме столь уникальна, что разочаровать вас — выше моих сил, но что прикажете делать: у меня не только нет описанного вами оружия, но я и в глаза-то его никогда не видел.
Против всех моих ожиданий княгиня нимало не расстроилась; усмехнувшись самым естественным образом, она перегнулась ко мне и с терпеливой снисходительностью юной мамаши, выговаривающей своему завравшемуся любимцу, проворковала:
— О том, что копьё, получить которое я так страстно желаю, у вас, знает Липотин, знаю я. Решено, вы мне его — продадите. И заранее благодарю вас от все го сердца.
— Мне ужасно жаль, но я вынужден вам сказать, милостивая сударыня, что Липотин. заблуждается! Здесь какое-то недоразумение! По всей видимости, Липотин меня с кем-то перепутал и…
Княгиня резко выпрямилась и встала. Подошла ко мне. Её походка… да, да, — её походка! Внезапно я вспомнил эти движения. Её шаг был беззвучен, упруг — она двигалась словно на носках, почти кралась, и кралась необычайно грациозно… Впрочем, что это я? Взбредёт же такое…
Княгиня продолжала почти нежно:
— Возможно. Даже наверняка Липотин что-то перепутал. Разумеется, копьё попало к вам не от него. Ну и что из того? Ведь вы обещали подарить… его… мне…
Я почувствовал, как от отчаянья шевельнулись мои волосы. Взял себя в руки, стремясь как можно мягче объясниться с этой невероятной женщиной, — вся нетерпеливое ожидание, стояла она передо мной с широко распахнутыми, отсвечивающими чудесными золотыми искрами глазами и усмехалась с неотразимым очарованием; я едва удержался, чтобы не схватить эти божественные руки и не покрыть их поцелуями и слезами бессильной досады — ведь я, уже готовый ради неё на все, не мог, не мог исполнить даже такого ничтожного желания!
Я судорожно вытянулся во весь рост и, глядя прямо в эти лучистые глаза, обреченно простонал:
— Княгиня, последний раз повторяю, что не являюсь владельцем разыскиваемого вами копья или наконечника, что я и не могу им быть, ибо никогда в жизни, несмотря на мою слабость к тем или иным безделушкам, не коллекционировал ни оружия, ни деталей оружия, ничего, имеющего отношение к молоту, наковальне или плавильной печи…
Голос мой становился все тише и наконец совсем угас, зато на щеках вспыхнул предательский румянец… Эта удивительная женщина и бровью не повела — она по-прежнему мило улыбалась, и только её правая рука, словно намагничивая, непрерывно скользила по великолепному серебряному литью тульского ларца, и он, этот редкостный образец кузнечного, почти ювелирного мастерства, неопровержимо свидетельствовал, что все мои уверения — чистейшая ложь. Какой позор! Необходимо подыскивать слова. Однако княгиня небрежно отмахнулась: