Восемь пятнадцать.
Слишком рано, чтобы звонить незнакомым людям. Он набрал номер Пола.
— Рэдклиф слушает.
— Привет, Пол. Это Дуайт.
— Я как раз собирался тебе звонить. Я в офисе, читаю старые отчеты. Не хочешь приехать?
— Сейчас буду.
Он прихватил с собой телефонную книжку, в надежде, что Пол поможет ему разобраться в незнакомых именах.
В полицейском участке Пол налил Дуайту чашку крепкого кофе и внимательно выслушал его рассказ о ночных визитерах.
— Знаешь, Дуайт, вчера, когда Джонна уехала с Кэлом, я подумал: может, она просто разозлилась на тебя за что-то. Но чем дальше — тем больше я уверен, что дело тут нечисто. Моя секретарша выросла в Шейсвилле. Ее отец был коронером, так что она хорошо знает все то, о чем в городе предпочитают молчать. Она принесла мне вот это. — Рэдклиф побарабанил пальцами по открытой папке, лежавшей на столе. — Ты ведь знаешь, что отец Джонны застрелился?
Дуайт кивнул.
— Да. Она была еще ребенком. Он чистил оружие, не зная, что оно заряжено, — что-то в этом роде. Верно?
— Такова официальная версия, — кивнул Пол. — Но, может быть, в данном случае следует читать между строк.
Рэдклиф подтолкнул папку к Дуайту. Помимо отчета о вскрытии, здесь было несколько письменных рапортов полицейских, работавших над этим делом почти сорок лет назад.
В полицейском отчете говорилось, что на протяжении многих лет Юстас Шей был подвержен приступам депрессии и наблюдался у врача. Ошибки в бизнесе, приведшие к потере контроля над мебельным производством, очевидно, только усилили эту депрессию.
Дуайт закрыл папку:
— Любопытно. Но я не…
— Ты обратил внимание, какое оружие он использовал?
Дуайт пробежал глазами отчет:
— Старый револьвер системы «кольт».
— Не просто какой-то старый кольт. Это именное оружие Питера Морроу. Он получил его в награду за то, что благодаря своему влиянию сумел уберечь Шейсвилл от ужасов периода Реконструкции. А вдобавок из этого же револьвера в 1931 году застрелился Эдвард Морроу.
— И?
— Моя секретарша рассказывала, что ее отец и тогдашний шеф полиции всячески старались, чтобы этот незначительный факт не попал в официальные бумаги. Когда я узнал об этом, сразу же позвонил директору Дома Морроу.
— Мэйхью? Начальнику Джонны?
Рэдклиф кивнул.
— Револьвер сейчас там. Мэйхью говорит, что он выставлен в постоянной экспозиции, хотя, разумеется, на табличке не написано, что из него когда-либо стреляли.
— И зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил Дуайт.
Рэдклиф опустил глаза и несколько секунд помолчал.
— Моя секретарша сказала: ее отец считал, что Юстас Шей был малость не в себе, когда пальнул из того револьвера — случайно или намеренно. Поговаривают, что и сестра Джонны не совсем… здорова.