— Вы приходили прошлой ночью в дом Джонны, забирали из его комнаты мишку? — спросил Дуайт.
— Конечно, нет!
— Значит, это была Пэм. Бандит ее знает. И она хорошо ориентируется в доме, ведь она провела там прошлую неделю.
Раздался звонок, и я поспешила вниз открыть дверь. Я думала, что это агенты Льюис и Кларк. Но вместо них на пороге стояли две привлекательные женщины, на вид всего на пару лет постарше меня. Одеты они были дорого и сдержанно: шерстяные пальто, кашемировые шарфы, сапоги на высоких каблуках. Одна держала в руках большую корзину с зелеными растениями, украшенную огромным белым шелковым бантом.
— Миссис Шей принимает визитеров? — спросила она. — Мы старые подруги Джонны. Я Лу Каннади.
— А я Джил Эдвардс, — представилась другая.
— Входите, — сказала я им, взяла корзину и поставила на столик в холле. — Миссис Шей еще не спускалась, но я уверена, ей будет приятно узнать, что вы здесь.
— А вы — кузина со стороны Энсонов?
— Нет. Я Дебора Нотт, мачеха Кэла.
— Да? — сказала Джил Эдвардс. — Есть какие-нибудь новости?
— Официальных нет, — ответила я.
Демонстрируя, что в этом доме они давно свои люди, они сами повесили свои пальто в стенной шкаф, прошли в гостиную и изящно сели.
Они были потрясены тем, что, как оказалось, Джонну застрелили, что это было преднамеренное хладнокровное убийство. А услышав, что у меня нет даже рабочей версии, кто и почему мог желать ее смерти, пришли в смятение.
— Кажется, отец Кэла — помощник шерифа? — спросила Лу. — Он принимает участие в расследовании?
Я кивнула:
— Мы оба делаем все что можем.
— Ах, правильно, — сказала Джил. — Вы же судья?
Я снова кивнула.
— Я смотрела школьные альбомы Джонны, — сказала я. — Три мушкетерши. Вы были близкими подругами, не так ли?
— С детского сада мисс Софи, — грустно ответила Лу. — Начальная школа, средняя школа, колледж. Когда она поехала в Германию навестить друга и вдруг вышла замуж за армейского офицера, а не за жителя нашего города, это было такое потрясение! Но, конечно, он был очень привлекателен.
— И остается, — улыбнулась я.
Я выслушала все полагающиеся в таких случаях слова об убитой подруге, о том, как невосполнима потеря. Они тепло вспоминали Джонну, рассказывали трогательные истории о своих детских шалостях. Я поняла, что она была у них заводилой. Она была самой хорошенькой и самой родовитой. Еще у нее было врожденное чувство стиля, и она считалась самой умной из этой троицы.
— А ее сестра? — спросила я. — С ней вы тоже дружили?
— Конечно, — сказала Джил. — Она была на класс впереди нас в школе, но порой казалось, что Джонна старше. Скорее Пэм шла за ней, а не наоборот. Но она была хороша по-своему: забавная такая, смешная. Тогда они с Джонной были очень близки.