В дымоходе тихонько вздыхал ветер.
Аввакум встал. Он надел плащ и кашлянул.
— Ты уходишь? — спросила его Балабаница. Она держала в руках белое одеяло.
— Мне пора, — сказал Аввакум.
Вместо того чтоб сложить одеяло — она уже принялась было это делать, — Балабаница снова покрыла им кровать. Постояв немного в задумчивости, она спросила:
— Уже есть девять часов?
— Больше, — ответил Аввакум.
Она опять задумалась. Теперь глаза ее глядели не на Аввакума, а куда-то мимо него.
Он застегнул плащ и пошел к двери.
— Ты долго будешь спать завтра? — спросила вдруг Балабаница. Аввакум застыл на месте: в ее голосе были нотки, показавшиеся ему странными. И то, что она снова застелила кровать одеялом, и ее молчаливое раздумье, и взгляд, устремленный куда-то мимо него, — все это, казалось ему, было неспроста.
— Долго ли я буду спать? — повторил ее вопрос Аввакум, чтоб обдумать ответ. — Вот что, хозяюшка, сегодня я, видно, не буду ночевать дома. Я сегодня в гостях у бай Гроздана. Он просил зайти поболтать, выпить стаканчик вина, и я наверняка останусь у него ночевать.
— Хорошо придумал, — повела плечом Балабаница. Больше она не промолвила ни слова.
— Комнату я запер, и ключ у меня, — добавил Аввакум. — Спокойной ночи!
Он вышел.
Дождь лил сильнее прежнего.
Аввакум сильно хлопнул калиткой и осторожно побрел по широкой дороге, которая вела к Верхней слободе. Тьма была непроглядная. Добравшись до первого перекрестка, — он определил это чутьем, — Аввакум тотчас же повернул влево и отсчитал десять шагов. Осторожно касаясь рукой плетня, он стал ощупью искать перелаз.
Еще несколько шагов, и колючки кончились.
Он подобрал полы плаща и перепрыгнул через плетень: впереди, в темноте, виднелся дом Балабаницы. Аввакум пошел напрямик.
В увядшей листве шумел дождь. Подойдя к дому, Аввакум прислонился к тому углу, который был ближе к окну, и стал ждать. Не прошло и минуты, как свет погас. Балабаница вышла на крыльцо, огляделась вокруг и торопливо зашагала к калитке. Вскоре ее фигура растаяла в темноте.
Подождав немного, Аввакум, пригнувшись, бегом пробрался к лестнице, поднялся на галерею и бесшумно закрыл за собой дверь своей ком-паты.
В распахнутое окно ветер задувал сырой воздух и мелкие капельки дождя.
Однажды я спросил у Аввакума:
— Зачем ты обманул Балабаницу, сказав, что не будешь ночевать у себя? Что у тебя было на уме, зачем тебе понадобилось врать? Или ты и самом деле был уверен, что кто-то придет ночью в дом?
Аввакум пожал плечами.
— Я ничего особенного не имел в виду, и никаких определенных планов у меня не было. Просто хотелось вернуться в комнату незамеченным — я так и сделал!