– У меня были нормальные родители, нормальная благополучная семья. Отец работал на заводе, занимал приличную должность. Мать там же, в бухгалтерии. Родители всегда неплохо зарабатывали, мы каждый год ездили отдыхать, компьютер у меня появился у первого в классе, я занимался в секциях по дзюдо и по плаванию. Всё хорошо, как у всех. Когда мне было двенадцать лет, внезапно умер отец. Ему не было и сорока. Остановилось сердце, прямо в кабинете, на рабочем месте. Он никогда не жаловался на здоровье. А тут вдруг и сразу. Первые два года нас поддерживали коллеги отца, а потом забылось как-то. А мама изменилась, она начала пить. Сначала незаметно, потом больше и больше. Какое-то время её держали на работе, закрывали глаза, потом перевели на другое место, кладовщиком, там стало ещё хуже, потому что появились какие-то друзья, подруги, не прочь выпить в компании. Дошло до того, что её просто уволили. Так что в двенадцать лет моё детство закончилось, и мне приходилось думать, чем накормить себя, а иногда и свою родительницу. А когда она бросила работать, нужно было думать о том, как заработать самому. С различными секциями пришлось расстаться. Школу я кое-как закончил. Поступил в техникум. Потом бросил. Не успевал и учиться, и работать, решил, что всё, чему захочу, смогу научиться самостоятельно. К тому же понял, что можно заработать не только разгружая мешки и ящики. Я научился зарабатывать с помощью моего самого большого увлечения – компьютера. Я хакер. Попросту вор, взломщик.
Алексей ждёт от Кристины каких-либо слов в ответ на его откровения, но она молчит, опустив голову. Ухмыльнувшись, он продолжает:
– Так что, милая домашняя девочка, ничего, кроме жалости и уважения испытывать к тебе я не имею права. Перед тобой обычный преступник, к которому ты тоже не должна испытывать ничего, кроме ненависти. Можешь прикрыть её жертвенностью.
Кристина молчит. Алексей, резко отодвинув стул, встаёт из-за стола.
– Ты такой же… – вдруг говорит девушка.
– Что? Не понял, – он смотрит на неё.
Она поднимает глаза и, чётко проговаривая каждое слово, произносит:
– Ты такой же, как и мой отец. Пытаешься указывать, что я должна и чего не должна, как будто я ребёнок. Я сама решу, что мне делать и что чувствовать. Отнеси меня в спальню!
– Да, конечно, – Алексей с готовностью подхватывает её на руки.
Но к комнате не успевает сделать и шагу, ошеломлённый, замирает с ношей на руках. Кристина обхватывает его голову, удерживает ладошками, тянется к нему. И вот её губы на его губах. Она чувствует, как дрогнули его руки, прижимая её крепче. Поцелуй настойчивей, смелее. Она заставляет его губы раскрыться, а он не может сопротивляться. Её руки скользят в волосы, ласкают шею, плечи. Его руки дрожат от напряжения и только сильнее прижимают её. Он усаживает её на стол. Теперь его руки свободны. Он так же обхватывает ладонями её лицо, забирая инициативу поцелуя. Губы обрушиваются на неё, подобно снежной лавине. Она замирает, прислушиваясь к ощущениям, чувствует, как сердце бьётся о грудную клетку, как всё сокровенно женское, что пряталось внутри, откликается на каждое его движение. Твёрдые мужские губы на её губах, на щеках, на шее. Нежные трепетные руки вдоль спины вниз, под футболку, касается груди, из её горла вырывается невольный стон. Он укладывает её на столе, пригвоздив своим телом. Кристина запускает руки под его футболку, тащит вверх, пытаясь снять. Он отстраняется, снимает сам. Вдруг замирает, глядя сверху вниз на девушку, распластанную на столе. Губы вспухли, глаза блестят, волосы разметались. Он наклоняется к ней, просунув руки под спину, осторожно поднимает, усаживает. Что-то изменилось в нём. Кристина чувствует это. Она не хочет изменений, хочется вернуть былую страсть. Она обнимает и пытается притянуть его голову к своим губам, он непреклонен.