Там машину оставили. Грирсон провел их на какой-то мысок и оставил там, а сам стал спускаться по скалам, чтобы подать сигнал на яхту.
Крейг и Эшфорд лежали, уткнувшись носами в сухую жесткую траву у дорожки, и видели, как черный «ситроен» проехал мимо. Эшфорд, сам не замечая этого, дрожал всем телом. На ясном и безоблачном небе появилась луна, и в ее свете Крейг увидел, как тот дрожит, и понял, что ничем не сможет помочь.
Двигаясь чрезвычайно осторожно, вернулся Грирсон.
— Они меня заметили, — сказал он. — Нужно как можно скорее спуститься вниз. Они пошлют лодку.
— Я не могу, — простонал Эшфорд, — не могу.
В дальнем конце дорожки скрипнули колеса разворачивающегося автомобиля.
— Пошли, — сказал Грирсон.
— Я не могу. У меня кружится голова, — ныл Эшфорд.
— Мы не можем ждать, — сказал Грирсон.
— Тогда идите, — умолял Эшфорд, — только оставьте мне пистолет.
— Нет, — сказал Крейг, — мы должны сделать для тебя немного больше.
Грирсон вновь начал спускаться по скалам, чтобы встретить посланную за ними с яхты лодку, стараясь производить при этом как можно больше шума, а Крейг и Эшфорд побежали обратно к машине, взобрались на ее крышу и перебрались через изгородь в сад, их третий сад за эту ночь. Этот сад был в таком идеальном состоянии, и в нем царил такой порядок, словно его только что доставили завернутым в целлофан, кустарники вдоль дорожек были совершенно симметрично подстрижены, розы пахли духами Шанель.
Укрывшись в тени кипарисового дерева, Крейг обследовал дом. Казалось, он пуст. Вместе с Эшфордом они подошли поближе, отыскивая открытое окно. Наконец нашли одно и проникли в холл, нашли бутылку бренди и поднялись наверх, разыскивая ванную комнату. На лодке в бухте фыркнул подвесной мотор, покашлял и затих.
Наконец они нашли ванную, и Эшфорд громко застонал, увидев свое лицо в зеркале, затем пришла очередь Крейга почувствовать «укусы» мыла и пальцы Эшфорда, когда тот накладывал пластырь на открытые раны у него на щеках и на спине. Он взглянул на свои пальцы. Видно было, что они закопчены, но Эшфорда слишком сильно трясло, чтобы он мог заняться ими.
Неожиданно ручка двери ванной комнаты повернулась. Крейг завернул кран и прислушался к удаляющимся мягким шагам по ковру, затем выскользнул из ванной. Теперь коридор был освещен, и он выключил свет. Из-под двери спальни просачивалась узкая полоска света. Крейг вытащил кольт и, производя не больше шума, чем его собственная тень, приблизился к двери и повернул ручку. Дверь бесшумно открылась. На постели лежала девушка и читала. Она взглянула на него и замерла.