— Если честно, то — никак. Ни единого шанса. Но если, как ты говоришь, эти крестоносцы такие гордые, то ведь просто так взять и уйти восвояси они тоже не могли?
— Хрен там! Только не эти!
— И что они сделали?
— А что могли при таком раскладе, то и сделали. В окрестностях, конечно, порезвились от души, а к самому Константинополю только подступили и взяли в осаду. Чисто символическую — там ворот было столько, что даже напротив каждых по сильному отряду поставить было нереально. Продемонстрировали таким манером своё неудовольствие в надежде на то, что греки, как они успели уже убедиться, вояки хреновые и враз их от города не отбросят. Взять город такими смехотворными силами, конечно, и не помышляли. Максимум, на что рассчитывали — создать горожанам такие неудобства, что те предпочтут собрать деньги и откупиться за своего неплатежеспособного монарха. Город-то ведь — богатый. Пока ждали выполнения обещаний, в нём многие уже побывать успели, и от богатств его тихо охренели. Во всех их странах столько едва ли набралось бы, да и их лучшие города — гадюшники по сравнению с этим. А им, прикинь, талдычат про пустую казну и про полную невозможность с ними по этой причине расплатиться…
— Так ты же, вроде, сказал, что осада была не полной? Тогда какой смысл? Они бы сами быстрее оголодали, чем горожане!
— Наверное, этим бы и кончилось, да тут в Константинополе опять переворот случился — левый совершенно человек власть захватил. Ну, не совсем бродяга с улицы, конечно, крутой и влиятельный вельможа, но даже ни разу не императорского рода. Ну и обоих законных — отца и сына — при этом укокошил. По европейским понятиям — полный беспредел, после которого ни о какой законной власти в Вилантии и речи быть больше не могло. Ну, греки проще на такую хрень смотрели — у них каждая новая династия примерно таким путём к власти и приходила. Но это ж не сразу, сам понимаешь. Желающих поцарствовать до хрена и больше, а права, считай, у всех на тот момент одинаково птичьи — кто сильнее, тот и прав. Короче, раздрай там такой начался, что большинство вояк хрен на службу забило — всё прикидывали, чью сторону в городе принять, а крестоносцев никто уже и не боялся. А те увидели, что служба на стенах несётся через жопу, а в успехе осады уже ведь и сами отчаяться успели — ну и рискнули таки пойти на штурм. Там, ясный хрен, не ожидали, растерялись, сопротивления им — практически никакого. Ворвались, двинулись к дворцу, покуролесили по пути, как водится. Так покуролесили, что и самим потом стыдно вспоминать было, поэтому дипломатично помалкивали. Добычу награбленную прикарманить их дипломатизм им, правда, не помешал. Новый захватчик-император сбёг, как и прежний, и сильнее крестоносцев в городе никого не оказалось. А они — не в курсах, засели с награбленным скарбом во дворце и прилегающем к нему районе и думают, что воевать ещё всерьёз придётся, город-то — огроменный. Прикидывали, что недели две на его полное завоевание уйдёт, а пока — забаррикадировались в захваченной части и всерьёз готовились отбивать атаки опомнившихся греков. И сами в осадок выпали, когда к ним уже на следующий день греческие городские чинуши явились — ага, за указаниями по управлению городом…