Тура Хейердала вон на его несуразном папирусном «Ра» — и того прямо на Барбадос то течение вынесло. На трудноуправляемой в открытом море примитивной тростниковой лодке-плоту! Нормальный корабль, способный и при боковом ветре лавировать, и на вёслах на крайняк выгрести, уж всяко не хуже той папирусной плетёнки до места назначения добраться должен. Ну, если только ураган какой далеко к северу или к югу не отнесёт. Но ещё весна, для ураганов — не сезон, так что хватает для одиночных плаваний и лапотной точности. Вот двумя кораблями, не говоря уже о большем числе — другое дело. Один раз уже теряли друг друга из вида за ночь и только с помощью дымовых сигналов утром встретились вновь. А если далеко разнесёт? Потому-то и становится важным более точное определение своего местоположения.
— Твой способ надёжнее, — заметил Велтур.
— Ещё бы! — хмыкнул я. Морскую навигационную астролябию в этом мире то ли ещё не изобрели, то ли она не успела ещё получить широкой известности, так что наши с Хренио вполне могли прокатить на безрыбье за вершину хайтека. Но главная фишка метода не столько в самом агрегате, сколько в том, что широта меряется напрямую, минуя сложный пересчёт. Достигается же это тем, что меряется она по Полярной звезде. Чисто геометрически — из подобия треугольников — её угловая высота в градусах как раз в точности и равняется географической широте точки наблюдения.
Элементарно? Ага, в наши времена так бы оно и было. Засада в том, что время — ни разу не наше, а за два с лишним тысячелетия до нашего. 194-й год до нашей эры, если кто запамятовал. Ох уж эта мне, млять, грёбаная прецессия земной оси! Из-за неё наша привычная Полярная звезда на данный момент — ни разу не полярная, а вертится в течение суток вокруг положенной ей полярной точки вместе со всеми прочими звёздами. А сама полярная точка подло пустует. Нет, какие-то там звёзды поблизости от неё есть, и как-то худо-бедно — за неимением компаса — античные моряки направление на север по ним определяют. Но нам-то нахрена мазохизмом таким страдать, когда компас есть? А вот широта — тут жопа. Иначе разве мучался бы наш финикийский навигатор с определением высоты солнца, заранее мирясь с погрешностью замеров и громоздкостью пересчётов?
В Карфагене, думая над проблемой навигации в открытом океане, мы как-то про эту злогребучую прецессию не вспомнили и из вида её упустили, так что про отсутствие стабильной полярной звезды нас уже в пути мореманы просветили. Вот конфуз-то вышел, гы-гы! Сюрприз был, конечно, неприятным, но не смертельным. Выход-то всегда можно найти, если мозги не заржавели. Зря, что ли, геометрию и черчение в школе изучали? За Васкеса не поручусь, хрен их знает, этих западноевропецев, чему их там учат, а чему нет, а я чертил окружность в изометрической проекции — тот же эллипс по сути дела — и в школе, и в технаре, и в институте. Из той же геометрии по двум противоположным точкам окружности или эллипса всегда можно центр его найти — как раз посередине отрезка между ними он и будет. У нас задача даже проще, нам насрать на горизонталь, то бишь на восток с западом, нас только вертикаль интересует, та самая угловая высота. Меряем её у той же Полярной, которая здесь ни разу не полярная, в одной точке, меряем в противоположной, которую она же ровно через двенадцать часов займёт, вычисляем среднее арифметическое — и вот она, угловая высота нашей полярной точки, равная нашей географической широте. Ну, сами замеры, естественно, тоже по нескольку раз делаем и среднее арифметическое вычисляем, дабы влияние морской качки к минимуму свести — это-то, надеюсь, всем понятно?