— У нас перед восстанием творилось то же самое, — тихонько сообщила мне моя бастулонка, — Такое впечатление, будто эти мерзавцы нарочно подбивают горожан на бунт. Тебе не кажется, господин?
— Мне — не кажется. Я в этом давно уже уверен, — ответил я ей на русском языке, который она понимала уже практически полностью, — Думаю, что в Барии будет так же или даже ещё хлеще.
— Из-за того, что ближе к Новому Карфагену? — въехал в мою логику Володя.
— К его рудникам, — поправил Васкес.
В Барии, где была следующая стоянка, я не стал проверять нашей догадки, а сразу же предъявил «аусвайс» первому встречному римскому патрулю прямо в порту и получил от римлян пароль. Но уже и в самом порту мы увидели такой беспредел римлян по отношению к беззащитным местным финикийцам и бастулонам, что гулять по городу нам как-то расхотелось. Млять, скорее бы уж домой — в Карфаген…
— Макс, ты хоть знаешь, кто ты есть? — ехидно поинтересовалась Юлька.
— Знаю. Сволочь и эгоист. А ещё — рабовладелец, эксплуататор, латифундист и вообще буржуин недорезанный. Дикарь и мясник. Ещё — бессовестный циничный политикан. Всё, вроде? Ах, да — ещё и похабный солдафон.
— Хи-хи! Тебе виднее! Похабным солдафоном я тебя, кажется, ещё не троллила!
— Это я предвкушаю заранее — будешь. Когда тебе заложат, чем мы в Испании занимались — буду у тебя и похабным солдафоном, а иногда даже, наверное, и графом Аракчеевым.
— Да ну тебя на фиг, Макс! Какой из тебя в задницу Аракчеев! Как был ты Канатбаевым, так Канатбаевым и остался! Чурбан ты стоеросовый, вот ты кто! А ещё — замшелый патриархальный домашний деспот!
— О! Вот это уже наконец-то что-то новенькое! Рассказывай наконец, что ли?
— А чего рассказывать? Пока вы там развлекались своими страшно секретными и наверняка страшно тёмными делишками, мы тут встали на уши и до сих пор на них стоим. А твоя дикарка могла бы запросто поставить нас с ушей обратно на ноги, но упёрлась рогом и ни в какую — говорит, ты запретил.
— Погоди-ка. Что именно я запретил?
— Ну, короче, нам тут позарез твой телефон понадобился. По делу сгодился бы и Васькина, но евонная Антигона — вообще «здравствуй, дерево», по-русски — почти ни бельмеса, и толку от неё не добьёшься, а твоя-то, хоть и дикарка, но уже вполне соображает. Ну, я к ней, растолковала, что надо до твоего «сейфа» добраться, объяснила, что именно нужно, она всё прекрасно поняла, но упёрлась — типа, ты запретил туда лазить без спросу, и пока ты не вернёшься — хрен кто туда залезет. Представляешь? Мы тут на ушах, а твоя мне лекции о патриархальных домашних устоях читает!